Когда перцовый баллончик может стать проблемой для обоих

Привет, мою любители скучных юридических разборов. Сегодня у меня для вас ещё одна тема и мы наконец-то вновь вернёмся в чудесный волшебный мир уголовного права. Что вы лично думаете о такой вещи, как нелетальное оружие самообороны? Согласитесь, слово “нелетальное” - оно сразу как-то успокаивает и вообще никак не вяжется с уголовным преследованием применившего его лица. Однако, стоит заметить, что убить человека можно самыми вроде бы невинными объектами, а покалечить вообще чем угодно. К последним относится такая вещь, как газовое оружие, бездумное применение которого вполне может привести к неприятным последствиям.

Для начала немного базовой теории. Газовое оружие, как таковое - это по сути оружие самообороны, которое в свою очередь относится к гражданскому оружию в терминологии закона “Об оружии”. В число возможных его видов входят как классические газовые пистолеты, так и механические распылители, аэрозольные и другие устройства, снаряженные слезоточивыми или раздражающими веществами. Возможно, где-то на тематических форумах этот вопрос уже неоднократно всплывал, но в рамках описания, данного закона, как я считаю, все предельно ясно: что пистолеты, что балончики - это всё газовое оружие, а поэтому состав слезоточивых газов должен отвечать установленным нормам. Они, кстати говоря, прописаны в Приказе Минздравсоцразвития № 583н от 22.10.2008г. Указанный документ устанавливает не только сами вещества, но и их предельное содержание в заряде, что наталкивает на мысль о том, что нарушающие стандарты “нелицензионные” экземпляры вполне могут оказаться незаконными. И хотя для ношения баллончиков (как, кстати, и электрошокеров) каких-то разрешений и уж тем более лицензий не требуется, они в любом случае несут потенциальный вред. А где вред, там и последствия от причинения такого вреда.

Тут сразу скажу, что по части распространённости и деталях воздействия тех или иных веществ я полный профан, но, исходя их найденной мной информации, с точки зрения бытового применения наиболее популярным сейчас является “Олеорезин капсикума” (сокращенно ОС) - именно он заправляется в так называемые “перцовые баллончики”. Это, если так можно сказать, условно лайтовый элемент, вред от которого минимален, хотя не исключён полностью, но при этом он действует и на собак, и на лиц находящихся в алкогольном или наркотическом опьянении. В 90-ые также активно применялись более тяжелые препараты на основе Хлорацетофенона (он же СN), например, пресловутая «Черемуха-10», долгое время состоявшая (а возможно и до сих пор состоящая) на службе у органов внутренних дел. Ещё один вариант - Ортохлорбензальма-лонодинитрил (вещество CS) - самое токсичное из допустимых в гражданском оружии средство, вызывающее не только слезоточение, но и сильный кашель. Это не полный список всех возможных “препаратов”, я лишь пытаюсь показать, что по своей сути, что “Черёмуха”, что перцовый баллончик - одного поля ягоды, хотя и не идентичны. В научной среде они имеют общее наименование - ирританты, поэтому далее мы будем применять этот термин.

В принцип действия и химический состав каждого из них погружаться я смысла не имею, поэтому ограничусь копипастой некоторых тезисов, найденных мной в ряде материалов. Механизм токсического действия ирритантов преимущественно одинаков: при попадании на слизистые оболочки глаз, верхних дыхательных путей и на кожный покров, ирританты, вследствие выраженной липидофильности, легко проникают через клеточные структуры, достигая чувствительных нервных окончаний, вызывая болевые ощущения в местах непосредственного контакта. Конкретный эффект зависит от концентрации и состояния человека. В малых концентрациях ирританты обладают раздражающим действием на глаза и верхние дыхательные пути, а в больших концентрациях вызывает ожоги открытых участков кожи, временную потерю зрения, затруднение дыхания, в некоторых случаях – паралич дыхания, сердца и смерть. В последнем случае она возникает вследствие таких “неприятных” побочек, как приступ ишемической болезни сердца и бронхиальной астмы, токсический отек легких, ну и, конечно же, острой аллергической реакции. Само собой, это достаточно обобщённое определение, но в настоящей статье я не ставлю задачей точно разграничить отдельные вещества и описать принципиальную разницу их действия. Речь именно о том, что любой подобный газовый баллончик представляет потенциальную опасность в силу возможного нарушения дозировки, а также условного состояния лица, подвергнутому его воздействию.

А теперь давайте перейдём собственно к юридической части. Какая в принципе предусмотрена ответственность за применение газового оружия? Начнём со статьи 37 УК РФ, которую я для понимания приведу в упрощённом виде. Не является преступлением причинение вреда при защите личности и прав обороняющегося от посягательства, если это оно было сопряжено с насилием, опасным для жизни обороняющегося или другого лица, либо с непосредственной угрозой применения такого насилия. Защита от посягательства, не сопряженного с насилием или угрозой его применения, является правомерной, если при этом не было допущено превышения пределов необходимой обороны, то есть умышленных действий, явно не соответствующих характеру и опасности посягательства. Наконец, не являются превышением пределов необходимой обороны действия, если лицо вследствие неожиданности посягательства не могло объективно оценить степень и характер опасности нападения. Написано красиво: у нас есть оборона в непосредственно опасной ситуации - формально бей, чем хочешь, и есть оборона без опасной ситуации, где ты должен отвечать соразмерно, но применение указанной статьи очень сложно и неоднозначно в российском правовом поле. Существенную роль в оценке возможных рисков является правоприменительная практика, а она сильно пляшет и во многом зависит от конкретной ситуации. К примеру, оговорка про “не мог оценить степень опасности” - она вообще настолько субъективна, что в пользу обвиняемого применяется крайне редко.

Чтобы хотя бы немного приблизиться к более объективному ответу, нужно вспомнить о таком понятии, как вред здоровью, на который, собственно, и указывает процитированная статья 37. О том, по каким критериям этот вред определяется, я уже писал в одной из своих статей. Напомню кратко: легким вредом считаются поверхностные повреждения, влекущие временное наступление нетрудоспособности до 21 дня включительно или стойкие, но крайне незначительные. Средний – это расстройство свыше 21 дня или значительная утрата общей трудоспособности от 10 до 30% условных функций организма включительно. Тяжкий – вызвавший развитие опасного для жизни состояния, и который не может быть компенсирован организмом, в том числе и потеря зрения. Вред без наступления нетрудоспособности в классификации уголовного кодекса вообще вредом не является.

Ну вот, собственно, давайте оценим возможный исход применения ирританта с точки зрения нанесения вреда. Во-первых, очевидным условием применения 37-ой статьи является именно нападение с насилием, либо угрозой насилия. Бытовой конфликт, где один нехороший человек оскорбил другого, а тот обиделся и брызнул из баллончика - это не самозащита в принципе. Тебя кто-то намеренно толкнул в ходе конфликта - это уже, в принципе, насилие, но в этом случае оценивается соответствовал ли способ защиты характеру нападения, причём не только в контексте самого конфликта, но и его последствий. Если нападавший лишь прокашлялся и продолжил свой путь, то есть вреда здоровью причинено не было - это одно, а если у него сердце остановилось или сетчатка потом отслоилась - совсем другое. В этом случае, в силу в зависимости от тяжести вреда и характера действия подсудимого, применение газового оружия вполне может соответствовать характеру статьей 111-115 УК РФ, в том числе и “целевой” 114-ой - причинение тяжкого или средней тяжести вреда здоровью при превышении пределов необходимой обороны.

Ну а если результатом стала смерть, то тут у нас уже статья 108 УК РФ - убийство, совершенное при превышении пределов необходимой обороны, либо 109 - причинение смерти по неосторожности. По обеим предусмотрено лишение свободы на срок до двух лет, разница лишь в классификации. Грубо говоря, здесь основную роль играют мотивы: если следствием будет установлено, что ты намеренно провоцировал конфликт или изначально собирался заставить оппонента страдать, а вовсе не защищался, но недооценил возможный эффект (всё же не собирался именно убивать, но так получилось), то твои действия могут быть классифицированы именно как причинение смерти по неосторожности. Аналогично, кстати, и с причинением вреда, где тоже многое зависит от выявления умысла или мотива. Также Думаю, в одной из следующих статей я детальнее опишу разницу между составами этих преступлений.

Ну и, наконец, вполне возможно такое: угрозы не было, конфликт развился на словесном уровне или, опять же, ситуация глазами “распылителя” не нашла подтверждения у правоохранительных органов, ущерба здоровью нет, то есть состав для уголовки отсутствует, но пострадавший при этом сообщает о тяжелых физических страданиях и наглом агрессивном поведении второй стороны. В таком случае применение ирританта может быть рассмотрено как совершенное из хулиганских побуждений. А это штраф по статье 20.1 КоАП РФ до 1 тысячи рублей или административный арест на срок до 15 суток. И вроде бы санкция не особо существенная, но это как минимум задержания с целью составления протокола.

Заключение. Газовое оружие - это рулетка. Применяя его, ты никогда не можешь быть уверен в том, что у “агрессора” не начнётся острая аллергическая реакция, что у него нет хронических заболеваний сердца или дыхательной системы, что он не получит в результате распыления серьезный ущерб органам зрения. Кроме того, оценка события с точки зрения правоохранительных органов может сильно отличаться от твоего субъективного восприятия ситуации и даже объективных факторов - просто потому что ты не имеешь возможности их чем-то доказать: да, агрессор может и обещал тебя побить, но у тебя нет ни записи события, ни показания свидетелей, а вот он зафиксировал полученный ущерб и написал на тебя заявление. По этой причине даже в действительно опасной ситуации первое, о чём нужно задуматься - это о том, чтобы прекратить конфликт путём ухода от него, а если надо и “убега”. А уж рассматривать баллончик с точки зрения “прекращателя конфликта” или оружия возмездия из-за мелких обид - глупо и недальновидно. Ирританты - это средство на случай реальной опасности для своей жизни и жизни близких, а не игрушка, и применять его, как и любое оружие, нужно лишь в самом крайнем случае, когда иные возможности исчерпаны и угроза очевидна. Тогда действительно лучше пусть один судит, чем четверо несут.

Нейросети. Что ответит закон?

Сегодня я бы хотел рассказать о такой вещи, как правовое регулирование авторских прав, связанных с нейросетями - теме только начинающей своё развитие. Вероятно, в будущем нас будет ждать тяжелый путь судебной практики и запоздалого государственного регулирования, но пока что в ней больше вопросов, чем ответов.

И так, как водится, для начала базис. Нейросети в настоящий момент определённо набирают всё больше и больше популярности, активно входя не только в творчество, но и подбираясь ко вполне рутинным задачам человека. Я лично в числе прочих активно использую сервис SUNO, позволяющий генерировать музыкальные композиции на основании запроса пользователя. Если результаты первых версий приложения как правило содержали различные ошибки, вроде неправильно расставленных ударений, то в текущем исполнении SUNO позволяет создавать действительно качественные материалы, практически неотличимые от песен живых исполнителей. У меня в телефоне уже сформирован отдельный альбом, полностью созданный нейросетью и, знаете, эта музыка “тащит” меня не меньше живых исполнителей.

Достаточно распространены и текстовые нейросети, позволяющие переписывать текст таким образом, чтобы он выявлялся как совершенно уникальный или формировать статьи на основании нехитрых запросов. Ну а генерация изображений (и с некоторого момента даже видеороликов) - это и вовсе классика жанра. Огромное количество создаваемого сейчас контента - это плоды работы нейросетей. Тебе не нужно заканчивать какие-то учебные заведения и тратить кучу времени для того, чтобы научиться рисовать: ты просто вводишь запрос в строку и через несколько секунд получаешь приблизительный результат. Конечно, получить 100% ожидаемую работу пока что сложно, но более точная формулировка запроса, работа с негативным промтом, тщательный подбор моделей, а также постоянное совершенствование алгоритмов позволяет довольно сильно приблизиться к желаемому. ИИ активно внедряется в околотворческие процессы, создание контента, развлечение населения и науку. Глупо было бы предполагать, что интерес к нему пропадёт просто так, а это значит, что в будущем мы будем встречать ещё больше коллизий с его участием.

Но что именно из себя представляют нейросети? Не стоит думать, что это действительно тот самый искусственный интеллект, который нам любят описывать фантасты. В настоящий момент, любая нейросеть - это по сути алгоритм агрегации информации и её обработки. Программе скармливают большие объемы фотографий, музыки и текста (чем больше, тем более качественными и разнообразными будут результаты). Та эту информацию обрабатывает и создают специальную базу данных, также именуемую в некоторых случаях моделью - такой процесс называется обучением. Уже готовая база в дальнейшем путем формирования текстовых запросов и ряда настроек используется специальной оболочкой для выдачи результатов пользователю. Известный многим ChatGPT не придумывает ничего действительно нового: он лишь подбирает известные ему сведения по определённым формулировкам и перекомпоновывает их. Именно поэтому он порой может сильно ошибаться в достоверности сведений, особенно в случае использования старых баз данных. Кроме того, не имея информации о каком-либо событии или объекте, он максимум попытается додумать её на основании иных своих “познаний”, но не создаст полностью новое произведение. И это на самом деле очень важная деталь именно с точки зрения права.

И тут, пожалуй, я сразу раскрою все свои козыри и сообщу: в настоящий момент правовая практика результаты действий нейросетей пока что охраняемыми законом не признает - ни для тех, кто вводит запрос, ни для создателей сети.

Для того, чтобы подобраться к ответу на вопрос, почему на самом деле нейросети пока что не создают охраняемых авторскими правами объектов, я хочу вспомнить одно занимательное событие. В 2017 году Дэвид Слейтер начал своё сражение за права на так называемое «селфи обезьяны». В 2014 году он активно работал с группой павианов. В определённый момент Дэвид дал одной из обезьян свой фотоаппарат и показал как нажимать на кнопку спуска. Очевидно, что павиану просто было интересно наблюдать за вспышкой, жмякать на кнопочки и просто разглядывать странный предмет, целенаправленной задачей стать фотокорреспондентом у него не было, но тем не менее в результате примат наделал несколько фотографий. Большинство стали просто случайным набором размазанной мешанины, но несколько получились крайне оригинальными, получив большую популярность и стали публиковаться совершенно свободно, что в определённый момент вызвало негодование Дэвида. Фонд Викимедиа отказался удалять фото по его запросу, сославшись на то, что автором изображений является обезьяна, а не Слейтер, в результате чего тот решил отстоять своё право на авторство. Со стороны примата выступила вышеупомянутая PETA, попутно продвигая тезисы о расширении прав животных. Процесс длился несколько лет, но в итоге истец всё же выиграл дело. Суд постановил, что обезьяне не могут принадлежать авторские права на снимок, да и получаемый от фотографий доход ей ни к чему.

Если кому интересно, в итоге стороны всё же договорились о десятипроцентном отчислении в PETA полученных Слейтером доходов, но для нас важно другое. Хотя фактически Дэвид не создавал оспариваемых фотографий, он провёл достаточно сложную работу. Фотография, если кто не в курсе - это не просто “нажать кнопочку”, ибо, как мы убедились, это может сделать и павиан. Чтобы она стала именно результатом творческой деятельности, должно присутствовать как минимум осознанное стремление получить некое новое изображение. В контексте отечественного права, такая позиция отражена в совместном постановлении пленумов Верховного и Высшего Арбитражного судов № 5/29: «при анализе вопроса о том, является ли конкретный результат объектом авторского права, судам следует учитывать, что таковым является только тот результат, который создан творческим трудом». К примеру, судебная практика склоняется ко мнению, что к результатам интеллектуальной деятельности невозможно отнести изображения, полученные с камер видеонаблюдения или скриншоты.

Что именно считать творческим трудом - вопрос, конечно, до конца не решённым. Очень интересным в этом плане является дело № А40-15537/12-19-137 по иску Экспресс-газеты к Первому каналу. Если вкратце, ответчик, обвиняемый в незаконной публикации фотографий истца в своём эфире, оспаривал творческую составляющую таких изображений. Речь шла о кадрах с процессии отпевания в церкви, где, по мнению ответчика, отсутствовала возможность художественной постановки. Дело дважды доходило до кассационной инстанции и дважды направлялось на новое рассмотрение. В определённый момент апелляционная инстанция одного из этапов дела сформулировала такую мысленную конструкцию: «процессы нажатия кнопки затвора фотоаппарата, а также вывода печати фотографий на принтер являются исключительно механическими действиями и не требуют приложения интеллектуальных способностей (творческого труда) человека". В итоге, впрочем, изображения всё же признали охраняемыми, с Первого канала взыскали 120 тысяч рублей, но вообще мы были в шаге от достаточно существенного пересмотра действующей практики. Ещё немного и российское право пришло бы к мысли о том, что сугубо технические действия даже со стороны человека объекты авторского права создавать не могут.

И вот, спустя несколько лет правовые системы многих стран вновь столкнулись с переоценкой понятия интеллектуальной деятельности. В 2017-ом году суд установил, что животное автором произведения являться не может. Что они говорят о бездушных компьютерах в 2025-ом?

22 февраля 2023 года в США было вынесено одно из первых решений, связанных непосредственно с созданным нейросетью контентом. В 2022 году Бюро авторских прав США предоставило правовую охрану графическому роману «Зари рассвета» за авторством Крис Каштановой, однако впоследствии было установлено, что по факту все иллюстрации книги были сделаны путем их генерации нейросетью Midjourney, в связи с чем регистрация произведения была отменена. В результате длительного разбирательства, длившегося больше года, комиссия пришла к следующему выводу: изображения в «Зари рассвета», созданные с помощью системы искусственного интеллекта, не должны были быть защищены авторским правом, но в тоже время автор располагает авторскими правами на отбор и расположение элементов. По сути, за Каштановой признали права на то, что она всё же делала сама, по аналогии с правами на составителя сборника, чья работа тоже охраняется отдельно от прав на включённые в сборник произведения, а вот сами изображения нейросети остались без охраны.

Схожее решение принял и суд Австралии. Апелляционная инстанция в 2019-ом году отменила патент доктора Стивена Тайлера на «контейнер для пищевых продуктов и устройства для привлечения повышенного внимания», который, как было установлено судом, по факту стал результатом генерации искусственного интеллекта DABUS. Тут, впрочем, надо отметить, что, во-первых, камнем преткновения стало именно отсутствие живых людей в числе авторов изобретения, а не сам факт его создания нейросетью, а, во-вторых, фактически дело завершилось в силу того, что за время разбирательства просто истёк срок действия самого патента.

Суть указанных решений сводится к обобщённой общемировой практике, предусматривающей ряд критериев определения авторства и творческой деятельности. В настоящий момент законодательство практически всех стран в качестве автора устанавливает только физическое лицо, то есть человека, чьи действия прямо связаны с созданием произведения. Компьютерная программа автором являться не может в принципе и судебная практика пока что никаких исключений не делает. В то же время, авторами пока что не признаются и оператор или создатель сети. Первый лишь формулирует некий текстовый запрос и далее в процессе генерации далее не участвует (хотя он и является автором оригинального запроса), второй же хоть и формирует необходимые алгоритмы, но на создание непосредственного материала также напрямую не влияет. Однако, в этой части уже всё не настолько однозначно. Формально также владельцы самих сетей могут устанавливать определённые условия в соглашениях с пользователями, в том числе и права последних на использования результатов генерации, но такие условия существуют именно в рамках достигнутого договора (сторону, нарушившую соглашение, можно признать виновной именно в силу взятых ей на себя обязательств), в то время как декларирование прав на полученные произведения как таковые, как мы видим, вполне может быть оспорено в судебном порядке.

Здесь отдельно стоит отметить, что в рамках российского законодательства, да и многих других стран мира, действует презумпция авторства. С момента начала использования произведения, главным образом публикации, если не будет доказано иное, человек автоматически считается автором. Таким образом, если я сгенерирую какое-то изображение в нейросети, но напишу о том, что я его сам нарисовал, другому лицу будет довольно сложно это оспорить. Но в данном случае мы не говорим скорее о подлоге, а не о том, что права получены на результат нейрогенерации, ибо если я прямо напишу, что перед вами нейросеть, авторских прав мне не видать. Единственный известный мне пример из законодательства, дающий потенциальную возможность получить авторство на сгенерированное произведение - британский Закон об авторском праве, промышленных образцах и патентах 1988 года, в котором указанное, что в случае создания произведения компьютерной программой, автором является лицо, которое предприняло необходимые меры для создания произведения.

Впрочем, даже открытое применение нейросетей и прочих технических инструментов обработки - это не всегда “вето” на защиту. И в этом плане интересными являются позиции российских судов. В феврале 2024 года Тринадцатый арбитражный апелляционный суд встал на сторону истца в вопросе о спорном объекте, подвергнувшемуся цифровой обработке, но тут, впрочем, есть нюанс. Дело в том, что речь идёт не о генерации с нуля, а о допиливании созданного истцом материала. По сути, автор сначала создал своей творческой деятельность 3D-модель импланта зуба, а затем осуществил её рендер в высоком разрешении с получением в итоге JPG изображения. Впоследствии указанное изображение попало на сайт стоматологической организации, где и было найдено автором. В рамках дела ответчик настаивал на том, что в изображении угадываются признаки генерации нейросетью, но так как в суд был предоставлен исходник модели, а также результат её осмотра, в итоге его доводы были отклонены.

В другом деле (Постановление Девятого ААС от 8 апреля 2024 г. N 09АП-642/24) суду пришлось столкнуться с таким явлением, как Deepfake. И здесь, опять же, нужно учитывать специфику конкретного объекта. Сама по себе технология - это действительно плод деятельности нейросети, но она, в отличие от других результатов генерации, прямо основывается на использовании оригинального видеоряда. В то время, как практически все остальные алгоритмы лишь опираются в результате генерации на исходные материалы как на шпаргалку, Deepfake в готовом ролике оставляет часть исходника. По этой причине, суд удовлетворил иск о защите исключительных прав, указав следующее: “технологии, основанная на использовании генеративно-состязательных нейросетей (GAN), позволяют частично преобразовывать исходный видеоряд с помощью алгоритмов, созданных человеком. Такое преобразование не исключает тот факт, что исходный видеоряд создан творческим трудом авторов”.

И тут самое время посмотреть на ситуацию с другой точки зрения. Как я отметил, нейросети не выдумывают изображения (а равно иные объекты) - они используют уже известные им паттерны их на основании определённых баз, сформированных путём предварительного изучения множества фотографий и иллюстраций. И сомневаться в том, что правообладатели на такие изображения, в определённый момент обеспокоются, даже не приходилось. И вот, 24 января 2023 группа художников подала коллективный иск к Stability AI Ltd., Midjourney Inc. и до кучи DeviantArt Inc. за незаконное использование защищенных авторским правом изображений для обучения искусственного интеллекта. Художники отметили, что такие сети содержат копии миллиардов изображений, защищённых авторским правом, которые были сделаны без ведома или согласия создателей. К сожалению, мне неизвестно чем закончилось указанное разбирательство.

Ну а пока художники судятся с одними организациями, другие продолжают зарабатывать деньги. В 2022 году компания Adobe сообщила о том, что она планирует продавать “в стоке” изображения, полученные путем генерации, хотя и будет снабжать их соответствующими отметками. Интересно было бы посмотреть на судебные иски, связанные с нарушением прав на такие изображения. В то же время, обеспокоенные создающейся на почве значительного удешевления определённых видов контентов дырой, власти начинают потихоньку переходить к более строгому регулированию рынка. Одной из первых ласточек стал общеевропейский закон об искусственном интеллекте (EU Artificial Intelligence Act), определяющий градацию рисков от использования ИИ, а также степень их регулирования. Указанные нормы в том числе направлены и на защиту рабочих мест людей, чья деятельность стала гораздо менее востребованной. Что-то подобное прорабатывается и в России, но пока что толковой реализации не получило.

При написании данной статьи, ни одна нейросеть не пострадала.

Уголовный ликбез. Ответственность за наркотики

Сегодня у меня для разнообразия что-то новенькое для вас. Ну что, докатились, как говорится, мы и до одной из самых животрепещущих тем современности. Наркотики в руках граждан - это несомненное зло, с которым государство очевидно стремиться бороться. Способы существуют разные, но в базе, само собой, лежит уголовное преследование. Название статьи 228 УК РФ уже раскрывает суть преступления: незаконные приобретение, хранение, перевозка, изготовление, переработка наркотических средств, психотропных веществ или их аналогов, а также незаконные приобретение, хранение, перевозка растений, содержащих наркотические средства или психотропные вещества, либо их частей, содержащих наркотические средства или психотропные вещества, однако в составе кроется одна хитрость, которая раскрывается лишь в первой части: данная статьи работает для тех случаев, когда всё выше перечисленное осуществляется без цели сбыта и в размере не меньшем “значительного”.

По базовой “ставке” без отягчающих обстоятельств предусмотрен в том числе штраф до 40 000 рублей, либо ограничением или лишением свободы на срок до трех лет (там ещё всякие исправительные работы, вариации штрафов и т.п., я обычно их выкидываю для упрощения понимания наказания). Также статья устанавливает повышенную меру наказания за крупный или особо крупный размер с уже вполне конкретным посылом отправиться в места не столь отдалённые: от 3 до 10 и от 10 до 15 лет соответственно. Что характерно, значительный, крупный и особо крупный размеры, вопреки практике по большинству других статей, устанавливаются не уголовный кодексом, а постановлениями правительства, выдержки из которых приводить бессмысленно в силу того, что это по сути таблица с данными. Желающие могут ознакомиться с ней сами, для нас важно лишь то, что состав преступления в данном случае во многом определяется на основании проведённой экспертизы, которая установит не только количество “вещества”, но и его состав.

Есть в этой норме права и довольно интересное отступление, которое для конкретной статьи в уголовном кодексе прописывается крайне редко: лицо, совершившее преступление, но добровольно сдавшее наркотические вещества и активно способствовавшее раскрытию или пресечению преступлений, связанных с незаконным оборотом указанных средств, в том числе в виде изобличения лиц, совершающих преступление и обнаружения имущества, добытого преступным путем, освобождается от уголовной ответственности за данное преступление. Формулировка даже в моём сокращённом варианте получилась увесистой, но, думаю, понятна и без моих комментариев. Однако, возможно, вы захотите меня спросить: если есть такая оговорка, то почему продолжают сажать различного рода закладчиков - ведь им достаточно сдать нанимателей, дабы избежать преследования? Дело в том, что указанное условие не работает в отношении задержанных лиц. То есть, если кто-то тебе наркотики передал и ты сразу пошёл в полицию, то норма может и сработать, а если тебя схватили за руку при попытке засунуть сомнительный пакетик под лавочку, тот тут, извини, получай по всей строгости закона.

Идём дальше. Для тех случаев, когда размер деяния не тянет на значительный, применяется статья 6.8 КоАП, суть которой абсолютна та же, только размер поменьше. Санкции по ней по меркам уголовного кодекса, считай, скромные: наложение административного штрафа в размере от четырех тысяч до пяти тысяч рублей или административный арест на срок до пятнадцати суток. Данная статья по сути работает в отношении любого количества запрещённых веществ вплоть до значительного (которое, как мы уже установили, уже тянет на уголовку), то есть без нижней планки. Условно можно сказать, что даже микроскопические следы наркотиков, которые прилипли к тебе в какой-нибудь электричке, можно назвать хранением. Я, конечно, сильно утрирую, но суть примерно такая.

Что касается сбыта (а равно производства и пересылки), то для этого деяния ещё в 2003-ем году была выделена отдельная статья - 228.1 и там уже сходу предусмотрено лишение свободы на срок от четырех до восьми лет, а в самом тяжёлом случае - от 15 до 20. Мало того, хотя для этой статьи также предусмотрены крупный и особо крупный размер, минимальная планка в виде значительного размера уже не устанавливается. Суть различий 228 и 228.1 очевидна на бумаге, однако каким образом на практике можно определить умысел на сбыт? Допустим, останавливает патруль сомнительное лицо, обыскивает его и обнаруживает пакетик подозрительного вещества. Проверка показывает, что вещество это, оказывается, наркотическое. А теперь давайте подумаем, что светит такому лицу? Допустим, на руках у лица оказалась лишь незначительная доза, то есть это административка, которая может стать опасной только при наличии не погашенной условной судимости, однако если сотрудники полиции раскрутят дело в другую сторону, мол нёс чтобы продать, то тут может появиться 228.1, для которой размер дозы не важен, а следовательно сидеть незадачливому “дельцу” реальный срок. Сразу скажу, это довольно сильное утрирование ситуации, так как схема реализации наркотиков гораздо более сложная и курьер лишь вершина её цепочки, однако при поверхностном ознакомлении действительно непонятно как именно разделять их по объективным факторам.

На самом деле, для оформления внятного ответа на данный вопрос пришлось проделать немалый путь. Казалось бы, прояснить ситуацию уже давно должен был Верховный суд, однако его обзор от 26 июня 2024 года конкретно в данном моменте ясность не вносит, а даже наоборот: нам сообщают, что объективную сторону сбыта наркотических средств составляет не только непосредственная передача наркотиков приобретателю, но и предшествующие этому действия, в частности приобретение, хранение, перевозка наркотических средств в целях их сбыта. Если лицо совершает такие действия в целях последующей реализации наркотических средств, однако по независящим от него обстоятельствам не передает указанные средства, то оно несет ответственность за покушение на незаконный сбыт наркотиков. Фактическая классификация преступления так и остаётся уделом правоохранительных органов.

Лишь значительно более старое Постановление пленума ВС от 15 июня 2006 г. N 14 даёт хоть какую-то конкретику, сообщая о том, что об умысле на сбыт может свидетельствовать размещение в удобной для передачи расфасовке и наличие соответствующей договоренности с потребителями, в то время как реализация наркотического средства путем введения одним лицом другому лицу инъекций, если указанное средство принадлежит самому потребителю и инъекция вводится по его просьбе или в соответствии с медицинскими показаниями сбытом считаться не может. И наконец совсем уж приближенные к реальной практике данные появились в Обзоре судебной практики Верховного Суда Российской Федерации N 3 от 2025 года, из которого следует, что об умысле на незаконное производство могут свидетельствовать: действия по поиску мест для организации нарколаборатории, использование специального оборудования для изготовления наркотических средств, на котором экспертно установлены наслоения наркотических веществ и, конечно же, факт изъятия изготовленного наркотического средства.

Строго говоря, я лично не сильно беспокоюсь о людях, носящих с собой наркотики даже для личного применения, однако такая квалификация всё ещё оставляет за собой возможность для злоупотреблений со стороны самих правоохранительных органов, а в обратном случае - для ухода от более строгого наказания. Однако, я лишь теоретик, поэтому в рамках таких сложных вопросов могу лишь допускать определённые возможности. В рамках же более классического подхода мы берём за основу идею о том, что цель сбыта действительно имела место. В этом случае законодательство рассматривает несколько сценариев. Во-первых, преступление может быть длящимся, то есть когда сбыт налажен и партии запрещённых веществ отгружаются регулярно конкретным закупщикам - в этом случае следствию собрать разрозненные фрагменты воедино, но отдельные факты сбыта можно квалифицировать и как самостоятельные преступления. Во-вторых, в рамках преступления стоит правильно оценивать уже упомянутое покушение. В данном контекста стоит вспомнить о такой процедуре, как “контрольная закупка”: сотрудник МВД звонит по указанному где-нибудь на асфальте номеру, всячески изображает из себя наркомана, назначает встречу и добивается совершения сделки. Ну а затем группа стройных молодцев скручивает продавца со всеми вытекающими. Однако, если вдруг продавец в последний момент “сорвётся с крючка” и попытается скрыться, рука правосудия всё равно всё ещё способна до него дотянуться, ибо в этой схеме допустимым является даже желание продать при реальном наличии вещества - это уже покушение на преступление, которое также наказуемо.

Казалось бы, идея преступления и наказания понятна, однако даже в такой схеме существует правовой изъян и заключается он в классическом понятии провокации. Дело в том, что закон прямо запрещает при осуществлении оперативно-розыскных мероприятий подстрекать, склонять, побуждать граждан в прямой или косвенной форме к совершению противоправных действий и иногда эта оговорка действительно приводит к оправдательным решениям суда.

Из материалов дела следует, что в 2021 году некий “Ш” сообщил о поступившем к нему предложении приобретать героин от некого “К”. Сотрудники полиции вынесли постановление о проведении проверочной закупки наркотика для чего и был привлечен “Ш”, который ранее совместно употреблял с “К” наркотические средства. В итоге “Ш” обратился к “К” с просьбой о приобретении героина, однако тот отказал в этом. И только после многократных настойчивых просьб “Ш”, заявившего что у него «ломка», последний согласился помочь и продал свою дозу героина. По результатам судебного заседания “К” был оправдан именно по причине того, что его по сути спровоцировали продать наркотик.

Но тут, конечно же, надо сразу оговориться: норма эта даже в схожих ситуациях работает далеко не всегда, иначе каждый наркодилер ссылался бы на неё. Однако, адвокаты, специализирующиеся именно на этой категории дел, активно стараются использовать эту норму по максимуму, как правило стремясь перевести рельсы правосудия на более мягкую 228-ую статью. Приведённый выше пример - это как раз история из практики подобных лиц. Мораль вопроса защиты подобного рода лиц остаётся за кадром, ибо мораль - не сторона уголовного процесса, а право на юридическую защиту имеют все.

Ну и ещё несколько интересных моментов. Во-первых, незаконный сбыт - это как возмездная, так и безвозмездная реализация - в 228.1 не установлено, что действия непременно должны совершаться с целью получения выгоды. Во-вторых, согласно уже указанному ранее Постановлению Пленума ВС РФ N 14, об умысле на реализацию может свидетельствовать при наличии к тому оснований их приобретение, изготовление, переработка, хранение, перевозка лицом, самим их не употребляющим, однако, при этом наркозависимость лица его ответственность также не исключает. В-третьих, одной из наиболее тяжких вариаций статьи является продажа наркотиков несовершеннолетнему и в этом случае для квалификации достаточно, чтобы преступник хотя бы допускал, что совершает преступление в отношении несовершеннолетнего.

Наркотики - зло!

Компьютерное пиратство в России. Часть 4. Табор уходит в интернет

С массовым приходом интернета и последовавшим за этим кризисом игровой индустрии поменялось многое. Классические издатели "на дисках" практически исчезли - обанкротились или сменили сферу деятельности. Массовая печать физических носителей для релиза игры стала попросту ненужной, ибо игры стало возможным получать в цифровом виде. Процесс этот происходил не моментально и с ним ко всему прочему сопряжена такая интересная вещь, как российский геймдев, который, собственно, сыграл немалую роль в прекращении деятельности Акеллы и отказа 1С от игрового направления, но это уже не тема сегодняшнего материала. В любом случае, в мир вошел Steam. Изначально карманная платформа для организации сетевых баталий Valve, эта структура смогла перевернуть индустрию: она открыла миру цифровую дистрибуцию со всеми вытекающими. Больше не надо бежать в магазин, возиться с дисководом, переживать за треснувшие диски (пользуясь моментом, передаю привет Руссобит-М, чьи CD буквально разлетались в приводе). Заплатил, скачал - играешь. И чем интернет становился быстрее и доступнее, тем активнее эта идея утверждалась в правах.

А вот пиратские копии освоили цифровое пространство еще быстрее. Взломанные версии стали появляться на специализированных ресурсах, раздаваться в локальных сетях, а затем освоились и на новомодных торрент-трекерах. Я лично еще застал момент чатов домовых провайдеров, в том числе DC++. Пользователи, завладевшие заветным дистрибутивом, как это тогда говорили, расшаривали папки, из которых ты копировал программу или игру к себе. Но торренты стали гораздо более изящным решением: тебе не нужны сервера для хранения файлов, не надо заморачиваться с поддержанием источника в доступе. Обмен идет между самими пользователями, единственным его централизованным участком является сайт с информацией для торрента. Если с аналоговыми пиратами способы борьбы были известны, то что делать с таким ноу-хау поняли не сразу. В России позволяющих избавиться от раздач законов изначально попросту не было, в западном мире пытались штрафовать выявленных пользователей, арестовывали владельцев торрент трекеров. Находились, впрочем, и у нас компании, способные работать на рынке эффективными методами, но риски самих пиратов значительно снизились по сравнению с их дисковым предками, а поэтому полностью победить это явление стало попросту невозможно. Если ты убьешь сервер, трекер возьмет резервную копию и переедет на другой. Если ты отберешь домен, как было с известным torrents.ru, это доставит больше проблем, но народная молва быстро разнесет новый адрес. Черный список доменов? Он обходится элементарно за счет VPN, proxy и прочих аналогичных решений.

Тем не менее, борьба не прекратилась. Извечный бой двух стихий: вперёд вырвалась одна, и вот уже ответ второй - свое развитие получили системы защиты от нелегального запуска. В игровой индустрии сейчас наибольшей популярностью пользуется Denuvo и это действительно прорыв в плане защиты, ушедший далеко вперёд от "Старфорсов", о которых мы говорили в прошлой части. Особенность данной системы заключается в том, что она постоянно сверяет состояние игры с данными от сервера, а свои процессы прогоняет через защищённую виртуальную машину. Это, конечно, сильно упрощённое описание, но нам главное суть: без интернета поиграть теперь нельзя даже в одиночные игры - таков промежуточный этап борьбы с пиратством. В силу высокой защищённости Denuvo наиболее громкие взломы как правило связаны с косяками самих разработчиков - те просто забывали ставить защиту на обновления, допускали совсем глупые дыры в играх или сливали рабочие версии, где защиты просто не было. Таким образом еще в дисковые времена Акелла проворонила дев-билд Assassin’s Creed, точнее сначала на торрентах нежданно-негаданно появилась совершенная рабочая версия игры с частичной локализацией, а её нерадивому издателю спешно пришлось искать причины, дабы окончательно не потерять лицо. Напомню содержание первой части статьи: в те времена, чтобы угнаться за пиратами, локализаторы работали параллельно с разработчиками и располагали специальными версиями игр, дабы выпустить перевод к мировому релизу или незадолго после него. И, в отличие от релизных версий, такие билды не были защищены от копирования. По факту оказалось, что сотрудник компании дал диск своему приятелю поиграть, а тот решил выпендрится на известном всем трекере, мол смотрите что у меня есть. В итоге одному дали условку, а другого уволили.

А вот правильно настроенную защиту нынче ломают действительно долго и упорно. Порой уходит несколько месяцев, а то и год с лишнем, чтобы найти уязвимость. Для некоторых взломщиков это даже стало чуть ли не соревнованием. В некоторых случаях, ходит слушок, что хакеров подкупают, мол нас вы ломать будете долго - пока основные продажи идти должны. Но для многих компаний защита дорога, позволить себе могут не все компании, да и скандалы с торможением легальных копий из-за работы Denuvo периодически поддушивает, а поэтому многие игры имеют куда более простую защиту, а то и вовсе выпускаются без нее. Иногда, правда, случаются особо хитрые ситуации, например, если The Sims 4 обнаруживал следы взлома, то в определенный момент все картинка начинала заполняться пикселями, а на лицензионной Game Dev Tycoon ваша игровая студия неотвратимо сталкивалась с ужасным уровнем пиратства, терпела убытки и закрывалась. Без иронии здесь не обошлось.

Отдельного упоминания заслуживает софт. Если в играх системы защиты развивались централизовано, то в среди программ был кто во что горазд, к тому же программы вышли в интернет даже раньше, чем игры. Одним из типовых решений стала так называемая триальная версия - временно работающая версия программы. После истечения срока использования, доступ блокировался, а пользователю предлагалось ввести лицензионный ключ. Самые простые версии ограничения обходились элементарно, хотя и довольно неудобно для пользователя: простым переводом системного времени на более ранний период, а в особо запущенных случаях можно было и вовсе отредактировать запись в реестре о времени установки - по сути, программа продолжала вечно работать в триальном режиме. Такое, впрочем, было возможно разве что у совсем бедных албанских программистов.

Для более сложных ситуаций существовали "кейгены" - генераторы тех самых ключей, которые надо ввести. Принцип работы прост: "хакеры" либо взламывают алгоритм формирования ключа, либо вычисляют его структуру, после чего запихивают в небольшую программку со своими фирменными вирусами и выкладывают в сеть. Тут, опять же, многое зависит от сложности решения защиты: первое время такие ключи спокойна съедала даже Windows, затем разработчики начали вводить онлайн сервисы проверки и взломщикам пришлось либо блокировать доступ к ним, либо дополнительно править исполняемые файлы, дабы те не лезли в сеть. В этом плане комплексно работает уже другой тип взломщика, подменяющий оригинальный исполняемый файл или вносящий в код программы правки (патч): чтобы сразу и "стукачество" прекратить, и какие-то дополнительные проверки не запускать. Разработчикам остаётся лишь ещё активнее внедрять дополнительные проверки вплоть до побайтовой сверки всех нужных файлов (что, кстати, порой и делается), но тут надо понимать, что система защиты, как и в других случаях, должна не только "не давать пиратам", но и вполне успешно отдаваться владельцам лицензионной версии. Наставишь слишком муторные запреты и тебя просто пошлют лесом потенциальные покупатели, поэтому большинство защит для ПО имеют известные уязвимые места, убрать которые невозможно: они оставлены именно по той причине, чтобы оставить пользователю возможность пользоваться легально приобретенной версией несмотря ни на что.

Многим знаком довольно специфичный способ активации Windows: просто позвонить в службу поддержки и продиктовать особый код, выводимой системой. Долгое время таким образом можно было сделать левый ключ очень даже лицензионным. Существуют, впрочем, в этом мире и свои уникальные истории. Мемным стало сообщение архиватора WinRAR, который никак не ограничивал пользователей, но при каждом запуске неактивированной версии выводил слезную историю о голодном разработчике и о том, что программа, вообще-то не бесплатная. Проникшись историей, пользователь нажимал кнопку "закрыть" и архиватор продолжал работать как ни в чем не бывало. Схожим путем пошел Total Commander: в его случае пользователю без ключа каждый раз нужно нажимать одну из трех кнопок на экране, чтобы начать пользоваться этим файловым менеджером.

Одно время умы многих занимали ключи для антитвирусных программ. Решения от Касперского, NOD и, если ничего не путаю, Dr.Web имели такую интересную особенность: сам антивирус работал без каких-либо проблем, но вот обновления приходили только при наличии лицензионного ключа. Собственно, вокруг ключей и шла главная война. Так как для обновлений тебе в любом случае нужно было выходить в сеть и программу отучить от этого нельзя, да и на самовзлом антивирусник реагировал плохо, пиратам приходилось выкручиваться: изучать алгоритмы генерации и выкладывать базы для скачивания отдельно. Частенько в сеть уходили вполне легальные корпоративные ключи, по каждому из которых можно было произвести множество активаций. Разработчики в свою очередь эти ключи выявляли и банили, меняли алгоритмы самих ключей - дабы сделать генераторы бесполезными, в некоторых случаях даже убирали возможность оффлайн обновления баз. Сейчас все эти хитрости кажутся полнейшей глупостью - многие давно обходятся средствами штатного защитника Windows, да и в целом в наше время программы ломаются в разы эффективнее игр и хитрости разработчиков помогают редко. По большей части самым эффективным средством ныне являются онлайн сервисы. Хочешь пользоваться ломанным "фотошопом"? Да пожалуйста. Но генерировать изображения фирменной нейросетью могут только обладатели лицензии. И, надо сказать, такое ограничение видится гораздо более серьезным, чем необходимость заблокировать порты после установки.

Что ни говори, а современное пиратство стало скучнее. Никакого экстрима, никакой романтики, не надо скакать от ОБЭП по сугробам - сплошная обыденность. Лишь немного разбавляют действительность репаки - "авторские" сборки на основании лицензионных версий или чужих взломов. Суть репака - изменить оригинальный дистрибутив, вырезав ненужное, добавив нужное, изменив не работающее на работающее. Иногда, впрочем, все бывает ровно наоборот, да еще и с попутным внесением троянов и прочей нечисти. Одно время также были популярны и вовсе совсем вредоносные программы, распространяющиеся под видом пиратских копий - какие-то ставились в виде баннерной рекламы, какие-то маскировались под обычный торрент-трекер или каталог программ. Идея проста: в погоне за халявой пользователь может и не заметить сомнительность скаченного им файла. Ну, тут все правильно: жадность и глупость очень часто наказуемы, если идут вместе.

Впрочем, стоит отметить и то, что среди множества сомнительных личностей, среда пиратов обзавелась "благородными" идейными флибустьерами, вступившими в борьбу с правообладателями со всем рвением и исключительно по идейным соображениям. Одним из таких стал Xatab - личность известная отнюдь не только лишь в узких кругах. Его работы стали образцом качества для многих. Несмотря на очевидную незаконность своей деятельности, для многих игроков он стал героем. Впрочем, нынче уже не важно - герой или преступник ибо имя "Хатаба" ушло в закат вместе со смертью этого человека, а поэтому судить нынче его бессмысленно. Именно альтруисты от мира пиратства продолжают борьбу с неубиваемой Denuvo, во многом даже просто из спортивного интереса, вырезают из Windows настройки слежения и занимаются прочей с виду рутинной деятельностью. Ещё одно направление: взлом мультиплеера и дополнений в Steam. Действие особо филигрнанное: получить легальный или почти легальный продукт, не заплатив за него ни копья. Это вам уже не образы с дисков снимать, ведь в данном случае игра запускается как настоящая или почти настоящая лицензионная версия.

Компьютерное пиратство в России. Часть 3. Правообладатель наносит удар

Это третья часть моей статьи о компьютерном пиратстве в России. Первоначально я планировал сделать ее заключительной, но в результате доработок материал слишком распух и я решил выделить интернет в отдельную часть, которую опубликую позже. Сегодня же самая прикладная часть дикого российского рынка начала 2000-ых. Какие-то нюансы, возможно, остались за кадром, в частности я в принципе не освещал такие направления, как контрафактные фильмы и музыка, а также узкоспециализированные направления, вроде сборников диссертаций - все это также составляло рынок контрафакта (да и сейчас потребность в таких материалах никуда не делась), но идет параллельно моей основном теме.

И так. В прошлый раз мы остановились на том, что отечественные издатели игр нашли более-менее действенный способ конкурировать с пиратами, у софтверного рынка появились свои отечественные игроки. Мы в любом случае должны понимать, что даже относительно дешёвые "джевелы" все равно были дороже пиратских дисков. Пока ты тратишь время и деньги на качественный перевод, пират клепает свою версию на коленке за три копейки. А так как бизнес уже вышел из подвала и стал приносить реальную прибыль, серьёзных дядь такая ситуация перестала устраивать. Была развернута прямая борьба с пиратством, можно даже сказать война. Одним из звеньев в цепочке контрафакта, можно даже сказать ее основой, является производство самих дисков. Некоторые особо дикие пираты просто прожигали болванки на бытовых приводах и такой метод на обычных неперезаписываемых дисках можно даже отследить простым "дедовским" способом: просто поворачиваем и смотрим рабочую сторону: при достаточном освещении станут заметны две зоны - та, что потемнее "выжженная" будет с данными . Но крупные партии, само собой, записывались не абы как, а промышленным методом. И здесь фигурирует такое наименование, как Уральский Электронный Завод, он же УЭЗ, он же UEP-CD. В начале 2000-ых на нем была открыта линия по производству и записи CD, что стало действительно важным этапом технологического процесса в том числе и для "лицензий", но вот помимо громких пресс-релизов, наименование это самое ну уж очень часто в кулуарных кругах пересекалось с довольно своеобразное деятельностью. Сейчас, конечно, уже никто не докажет, и я честное имя порядочного завода никак порочить не могу, но история запомнила новость 2002-ого года. Привожу её дословно: "представители Уральского электронного завода заявили о возможной подаче иска в суд о защите чести, достоинства и деловой репутации в связи с утверждениями посла США в России Александра Вершбоу о том, что на российских оборонных заводах выпускают пиратские кoмпакт-диски". В общем, тех пиратов, что диски производили, отследить было очень не просто, да и выслеженного надо еще было прихватить, что тоже порой превращалось в большой квест. А вот концы цепочки виднелись невооруженным взглядом, да и сильной "крыши" у обычных торгашей не было.

И вот, с определенного момента под раздачу начали попадать торговцы контрафактом. Схема несложная: заходишь, делаешь контрольную закупку, выгребаешь всю точку. Затем проводится экспертиза, выявляющая контрафактность диска. При желании повторить несколько раз. Законодательство РФ по таким делам предусматривает наличие потерпевшего, хотя в исключительных случаях дело может быть возбуждено и по решению прокурора без онного. Впрочем, особые меры не требовалось: компаний, готовых сотрудничать с правоохранительными органами, было в достатке, в то время как сами сотрудники тогда еще милиции получали заветные “палки” - при деле были все. Забавно, но до 2000-ых вести уголовное преследование было проблематичным не только в связи с отсутствием потерпевших: проблема заключалась и в размере деяния. Первоначально статья 146 УК РФ была банально не рабочей, ибо в ранней её редакции законодатель прописал следующую формулировку: "Незаконное использование объектов авторского права или смежных прав, а равно присвоение авторства, если эти деяния причинили крупный ущерб". Да, это стандартная формулировка для подобных статей, только на тот момент точного определения размера деяния для 146-ой не существовало.Лишь в одной из редакций 2000-ого года появилось уточнение с конкретными суммами, которые изначально были привязаны к МРОТ, а позже перетекли в обычные рубли: первое время речь шла о 50 тысячах для крупного размера и 250 для особо крупного, но постепенно пороги выросли и сейчас составляют 100 косарей и 1 миллион соответственно.

Типовое дело в вакууме тех времен: накрыта лавка какого-нибудь "А.", вывезено всего подряд. Операм, собственно, без разницы что вывозить - они просто сделали опись, что-то возможно рассовали по карманам для личной экспертизы. Далее следаки осматривают найденное и начинают искать правообладателей. Если операция происходила сумбурно или вообще случайно, то на минимальный размер ущерба могли наскребать чуть ли не по сусекам, у более-менее подготовленных и опытных сотрудников уже было понимание, на какие продукты в первую очередь нужно обратить внимание и в какую компанию идти. Правообладатели при этом могли иметь разное представление о том, как действовать в сложившейся ситуации. Одни шли до последнего и даже заявляли требования о компенсации в рамках гражданского производства, другие в целом со следствием сотрудничали, но непосредственно в суде свои требования сильно понижали дабы упростить и так непростое положение продавца. А то, что перед судом как правило представал именно нанятый исполнитель, сомневаться не приходилось: владельцы очень быстро смекнули, что становиться фигурантами уголовного дела им не хочется и подставляли под удар обычных исполнителей, которые зачастую даже не представляли чем рискуют.

В любом случае, в целом, уголовная система начала работать и некогда беззаботные торгаши осознали, что эпоха решал прошла и залетный ОБЭП вполне может лишить тебя не только прибыли, но и всего бизнеса. Проблемы отдельного характера были связаны скорее с системой в целом - коррупцией, кумовством и т.п., но в целом правообладателям удалось добиться главного: они получили реальную возможность воздействовать на одно из звеньев. Торговцы, нагретые на товар, даже без уголовных статей, становились более сговорчивыми в публичной сфере и начинали продумывать более хитрые маневры в теневой. Нередко особо аккуратные продавцы выставляли на витрину только лишь лицензию, но аккуратно начатый разговор быстро приводил к заветному “подполу”, где можно было приобрести и что-то менее легальное. Где-то со временем сформировалась особая субкультура, например, на Горбушке совсем уж ярых пиратов начала гонять сама администрация: ей попросту были не нужны регулярные рейды ОБЭП и прочих структур. Проще было договориться с обеими сторонами. Само собой, все это не означало, что купить пиратку становилось невозможно, но масштабы беспредела уменьшились.

Параллельно “громились” компьютерные клубы, проверялись компании, оформлялись установщики. Последних одно время развелось огромное количество. Компьютерных мастеров различного разлива и сейчас немало, но в начале 2000-ых такая деятельность казалась для многих студентов хорошим способом подработки. Вот только контрольная закупка для многих становилось конкретным таким ушатом с ледяной водой. Поставив несколько дорогих софтин, ты набирал на крупный или даже особо крупный размер деяния, а это уже не административка, а вполне себе уголовная статья с потенциально реальным сроком. Обычно, правда, отделывались условками, но и это не очень приятный результат. Наиболее характерным сигналом для прошаренных установщиков становились специфичные заказы - особо дорогое и узкоспециализированное ПО. Дело в том, что таким образом милиция могла сходу набить нужный размер ущерба одним правообладателем. Например, очень хорошо заходил AutoCAD. Но таким, как правило, занимались для “палок”, тем более методы были, скажем так, не слишком правомерными: частенько речь шла чуть ли не о прямой провокации со стороны сотрудников.

Кстати да, компьютерные клубы. Небольшое лирическое отступление. Для многих эти заведения являлись единственным способом познакомиться с играми. Типичный образ - прокуренный подвал, забитый самыми разными категориями детей и подростков, где-то одинаковый набор не самых свежих ПК, даже никак не разделенных перегородками - просто в один длинный ряд на затертых столах, где-то имелась премиальная техника и даже VIP зоны. В отдельных случаях у администратора можно приобрести перекус, а может даже и алкоголь с сигаретами (в 90-ые не сильно парились насчет молодого населения), ну и, конечно же, куда без местных гопников, желающих на халяву посидеть за место кого-то . Ну а далее покупаешь время - как правило кратное получасу и идешь рубиться в какую-нибудь одиночную игру, либо по сетке в мультиплеер. Особо пафосные заведения до кучи имели выход в интернет и играть можно было не только с другими посетителями клубов. Впрочем, у локалки была своя прелесть: возможность вживую увидеть реакцию оппонента, возможно даже особо живую в виде желания набить твою морду, обвинив в “мониторстве”. Помимо клубов также имели место интернет кафе - этакие более цивилизованные версии, где основной упор делался не на игры, а на серфинг в сети, работу с документами, поиск информации.

Но ладно, вернемся к уголовной теме. Если для владельца палатки вывоз всей хранимой там партии дисков хоть и был неприятным, но всё же не критичным событием, то компьютерный клуб рисковал техникой. В случае если ОБЭП всё же заинтересуется твоим заведением, он непременно вывезет на экспертизу все компьютеры, а там обязательно что-нибудь, да обнаружиться: держать исключительно легальное ПО могли себе позволить разве что особо пафосные и дорогие заведения. Определённо, активную роль в снижении распространённости таких клубов сыграло повышение доступности домашних ПК, но и уязвимость перед милицейскими рейдами также внесла свою лепту. Однако, полностью они не вымерли: нет-нет, да встретишь до сих пор где-нибудь в глубинке такие места.

Характерная особенность тех лет: начало бытовать мнение, что легальность Windows якобы подтверждалась наклейкой на корпусе. Первое время такая фишка действительно работала, но затем ОБЭП начал требовать от компаний лицензионные договоры. И тут другая крайность: если есть договор, то даже палёная "винда" с активатором не могла считаться пираткой. Некоторые умудрялись покупать легальное ПО задним числом - когда компьютеры уже изъяты на экспертизу. Такие рейды по офисам дали мощнейший толчок развития софтверных интернет-магазинов, вроде ныне почившего Софткея, основной доход которых опирался именно на корпоративный сегмент. А если уж совсем припрет, то всегда можно было попробовать договориться альтернативными способами. Например, если с основной уликой - изъятым системником, что-то случится… ну, вы понимаете. Тут, в общем-то, все зависело исключительно от честности и порядочности сотрудников органов и экспертных организаций.

Начали появляться новые типы экспертов, специализирующихся именно на оценке контрафактности продукта. Я лично имел возможность посмотреть на деятельность таковой. Вы не поверите, но в большинстве случае процесс определения признаков нелегальности был максимально прост: на изъятых из офисов компьютерах чуть ли не в корне диска открыто лежали папки с наименованием "crack". Никаких тебе сложных проверок файлов, сличения ключей и т.п. - ставившие контрафакт системные администраторы даже не пытались заметать за собой следы. Впрочем, повторюсь, в основе все равно лежали документы - наличие кряков служило лишь дополнительным фактором оценки.

Другое ноу-хау тех лет, гораздо более близкая игрокам: защита от взлома. Очевидным для разработчиков решением стало введение программных комплексов, препятствующих использованию нелегальных копий. Первые версии защиты нарушали механизм копирования дисков, например, путем внесения в заводской диск особых меток, или требовали обязательного наличия легального CD в приводе, но их быстро научились обходить, например за счет банальной эмуляции диска. Более продвинутые версии начали требовать активации. Думаю, практически любой геймер начала 2000-ых помнит этот бренд - StarForce. Сколько скандалов было связано с ним, сколько систем он сломал своим драйвером, сколько людей бугуртило из-за потери доступа к лицензионной версии игры. Но свою роль защита действительно сыграла, пускай в итоге и мешая больше честным пользователям - теперь перед публикацией пиратского диска игру надо было сначала взломать. Имелись и аналогичные решения - SecuROM, SafeDisc и другие, тоже довольно одиозные в общественном сознании. Про Denuvo пока умолчим - это тема для следующей статьи. Для программного обеспечения тоже имелись свои разработки, но зачастую каждый автор делал свою защиту, порой допуская забавные дыры в ней, вроде возможности получить совершенно легальных ключ активации Windows просто позвонив по телефону техподдержки (напомню на всякий случай, что мы всё ещё говорим про дисковую эпоху). В особо сложных случаях применялись специальные HASP системы, требующие авторизации через USB устройства - на таких решениях в свое время поднялась вряд ли вам знакомая компания "Аладдин". Впрочем, наиболее знакомые в плане софта ситуации появились позже - в эпоху интернете. О нем мы говорим в следующий раз.

Гражданский ликбез. Оферта и доски объявлений

Привет, друзья. Сегодня у меня для вас небольшой юридический обзор одного явления. На практике полученные знания вряд ли вам пригодятся, но чисто теоретически это довольно занятная вещь. Думаю, с такой вещью, как виртуальная доска объявлений, знакомы многие. Знаете вы, скорее всего, и один наиболее популярный на территории России сайт, где такие объявления размещаются. В целях конспирологии, назовём его “Наевито”. Система с точки зрения обычного обывателя проста: кто-то решил продать диван и для этого он завёл на Наевито объявление, где что-то про него написал и указал стоимость. Мы это объявление увидели и возжелали диван себе. Для этого нужно написать продавцу, договориться с ним о, допустим, самовывозе. Встречаемся в условленном месте в условленное время и далее уже по накатанной.

Ок. А как это выглядит с точки зрения закона? Чисто в базе это, конечно же, договор купли-продажи, но при этом отношения сторон возникают на основании размещения продавцом предложения. И раз ли у нас появилось слово "предложение", у более-менее подкованных лиц в голове, наверняка, всплывёт такое понятие, как "оферта". Думаю, о ней слышали даже далекие от юриспруденции люди, но не каждый пытался вникнуть в то, что из себя этот термин представляет. А поэтому, давайте сначала немного скучной теории: вообще, существует несколько видов и подвидов оферт, но в нашем случае остановимся на двух понятиях. Оферта как таковая - это намерение лица заключить договор, выраженное в конкретном предложении, в то время как публичная оферта - это такое предложение, которое делается публично неограниченному кругу лиц. Давайте ещё проще: если я подхожу к Васе и говорю ему “предлагаю обсудить покупку слона”, то это обычная оферта, ведущая к классическому договору купли-продажи, а если кричу на всю улицу “кто хочет купить у меня слона?”, то уже публичная.

Впрочем, сразу скажу, что тут я сильно упрощаю, ибо оферта - это не просто желание совершить сделку, а именно конкретизированное предложение, содержащее все существенные условия будущего договора. Оферта по своей сути - это почти готовый договор, мысленно распечатанный продавцом. Он его протягивает покупателю, а тот должен решить ставит ли он свою подпись или нет. Если подходить к вопросу формально, то любая оферта влечёт определенные обязательства в отношении разместившему её лицу, в частности необоснованный отказ направителя оферты от дальнейших переговоров может быть расценен как недобросовестные действия, а за это даже ответственность предусмотрена (пускай и крайне мифическая). В рамках публичной оферты, соответственно, направитель обязан взаимодействовать со всеми отозвавшимися лицами и не вправе им отказать в сделке без должного обоснования. В то же время, со стороны самого покупателя также имеются обязательства. Его ответ на предложение, который в законе именуется акцептом, должен быть полным и безоговорочным.

Почему я так сильно акцентирую внимание на всех этих формальных обязательствах? Дело в том, что оферта - это особое условие, влекущее сделку, а не просто мимолётно возникшее желание. Если опять же обратиться к теории, договор купли-продажи считается заключенным с момента достижения сторонами соглашения по всем существенным условиям договора. Вы приходите на рынок и видите красивые диваны помидоры.Вы буквально съедаете их в своей голове, но вот беда: продавец сообщает о том, что стоят они 300 рублей за килограмм, а ваш бюджет сильно ограничен. Но ведь это рынок, а на рынке все торгуются, так что путем хитрых переговоров вы достигаете соглашения о том, что, так и быть, такому чудесному человеку помидоры продадут за 250, да ещё персик в подарок дадут. Вероятно, вас всё равно нагрели, подсунули парочку стухших помидорок, и вообще не такие они уж и вкусные, но формально сделка состоялась в рамках оговорённых сторонами условий и это будет вполне легитимная купля-продажа в её самом классическом проявлении. А вот ценник в магазине, на котором указана цена за товар - это вполне себе публичная оферта, ибо вы, как покупатель, благодаря ценнику, заранее, ещё до подхода на кассу, знаете все существенные условия сделки и воспринимаете ситуацию как предложение о продаже. Условия есть, они неизменны, а продавец не вправе отказаться вам товар этот продавать (за исключением отдельно оговоренных законов случаев вроде алкоголя и сигарет).

И вот, собственно, тут мы подходим к главному. Так является ли всё-таки объявление на Наевито публичной офертой? Можем ли мы отказать любому обратившемуся, формально не нарушая закон, и может ли обратившийся назначать свои встречные условия? Отвечаю: да, мы можем, и покупатели могут, так как объявления офертой не являются. Пара-па-пам-пам, фьють, как говорится.

Дело в том, что согласно закону, реклама и иные предложения, адресованные неопределенному кругу лиц, рассматриваются как приглашение "делать оферты", но не самой офертой. Такой оборот, если честно, звучит довольно странно даже для юриста, но суть, думаю, уловить можно. Здесь установлена такая же разница, как и в известной фразе “обещать - не значит жениться”. То есть, вроде бы и там, и там предложение, но в одном случае мы обещаем сделку, а в другом лишь сообщаем о том, что могли бы её заключить, если ты, дорогой покупатель, сам обратишься к нам со своим предложением. По сути, стороны меняются сторонами: разместивший объявление - сообщает о наличии товара, а просмотревший его - о готовности товар купить. Если кому интересно, за нарушение условий, изложенных в рекламе, всё равно предусмотрена ответственность, но это уже совсем другая история.

Подытоживаю абзац выше: если из предложения заключить договор, адресованному неопределенному кругу лиц, не вытекает, что отправитель намерен заключить договор с любым, кто получит такое предложение, то и офертой такое предложение не является. Это не моя личная позиция, если что, а постановление целого Пленума Верховного Суда РФ от 25.12.2018 N 49 и здесь разночтений быть не может. А вот ниже уже будет моё личное мнение и с ним мы, если захотите, можете поспорить.

В объявлении действительно указываются описание товара и его цена, но при этом продавец не назначает точные условия получения товара (он может лишь указать предпочтительные для себя способы), сроки покупки и способы оплаты. Объявление - это хотелки, а не предложение. “Хочу продать диван, вот что он из себя представляет. Продать хотелось бы за 100 рублей”. Заинтересован? Подходишь и договариваешься. В данном случае ситуацию мы можем рассматривать и как те же помидорки на рынке, когда итоговые условия формируются в ходе общения с продавцом, и как рекламное предложение, в котором вы рассказываете о своём чудесном диване.

Впрочем, надо сказать, что отдельное исключение для лиц с мазохистскими наклонностями всё же имеется. Дело в том, что если продавец в своём объявлении прямо укажет, что его сообщение - это именно оферта, и прямо изложит все существенные условия, то тогда уже оговорка о рекламе работать не будет. Зачем ему это надо, я не знаю, но мы, в конце концов, живём в свободной стране и это звучит гордо!

Принудительное лечение. О клиниках для зависимых

Продолжаю свою статью о добровольно-принудительной госпитализации. В первой части я затронул тему лечения нарко и алкозависимых лиц, где в общих тонах обрисовал ситуацию с государственным регулированием данного вопроса: кто может быть госпитализирован принудительно и почему в остальных случаях пациента могут совершенно спокойно показать врачам жопу и уйти куда глаза глядят.Теперь же перейдём к клиникам, тем более что связанный с применением закона на практике вопрос уже успел вызвать ряд вопросов в комментариях.

Ключевая тема для рассуждения: а работает ли в принципе система на практике? Рассказы от третьих лиц про то, как опасный для окружающих человек терроризирует соседей уже много лет перемежаются с историями о врачебном произволе. Поэтому вот вам для примера немного статистики от государственных учреждений: отдельно взятый Нагатинский суд, рассматривающий дела по заявлениям 15-ой Психиатрической больницы, где-то до 2020 года демонстрировал стабильный рост дел, связанных с назначением принудительного лечения: 2016 год - 177 дел, 2017 год - 179 дел, 2018 год - 669 дел. Затем эти цифры попали в Комиссию по правам человека и СМИ, что повлияло и на количество дел и на принимаемые решения: если в 2019 году в том же Нагатинском суде в 80 процентах дел суд поддерживал доводы медиков, то на 2021 этот показатель составляет 69 процентов и продолжает падать.

Именно корректное рассмотрение дел - самая большая загвоздка права. Зачастую, в таких процессах соблюдаются лишь формальные нормы рассмотрения и даже представители "ограничиваемых" не особо стремятся защищать их права. В своей обзорной статье один из авторов zakon.ru приводит массу примеров ненадлежащего поведения адвокатов. Приведу в качестве одну из них:

Жалоба рассматривалась Советом АП Санкт-Петербурга в отношении адвоката Н., представлявшую интересы К. Из жалобы следовало, что К. был госпитализирован в Спб ГКУЗ «Психиатрическая больница Святого Николая Чудотворца» по решению Октябрьского районного суда Санкт-Петербурга, в заседании не участвовал (согласно заключению комиссии врачей не мог адекватно воспринимать происходящее). Адвокат Н. не посетила К. в психиатрической больнице, не выяснила лично его состояние здоровья и его волеизъявления, а согласилась с заключением врачей-психиатров о необходимости госпитализации, мотивировав свою позицию "интересами административного ответчика".

Однако, госучреждения - это хоть и неповоротливая, но всё же правовая структура, в которой продолжает действовать закон. А вот частные клиники из системы принудительного лечения выпадают практически полностью. Обратиться к ним на законных основаниях о госпитализации родственника могут только лица, считающиеся опекунами или попечителями и то если у заведения есть лицензия на соответствующий вид медицинской деятельности. Во всех остальных случаях, такие учреждения могут работать исключительно на добровольной основе. Очевидно, что в этом случае любое содержание человека в стенах учреждения против его воли является преступлением, предусмотренным статьями 126 или 127 УК РФ. И тут давайте сразу определимся с составом данного общественно опасного деяния. В первом случае у нас речь идет о похищении, в другом о просто незаконным лишением свободы. Строго говоря, и то и то не сильно приятно для обвиненного, ведь в данном случае речь будет вероятнее всего идти о действиях в составе группы лиц, а этот пункт предусматривает в том числе лишение свободы на срок от трех до пяти лет. Разница лишь в том, что похищение сопровождается перемещением в иное место, а незаконное лишение свободы нет. Грубо говоря, если человека забрали в “центр” из его квартиры, то 126, а если он сам туда пришел и потом его назад уже не выпустили, то 127.

И вот, живёт некое лицо, подозреваемое в употреблении запрещенных веществ или излишней тяге к горючим смесям. На принудительную госпитализацию это лицо не тянет, а из добровольных государственных учреждений оно сбегает по прошествии недели. Родственники за это лицо переживают, но что им делать? Тут то и находится где-то на просторах интернета объявление о чудесном спасении самых безнадежных лиц и программе а-ля "12 шагов". Где-то даже могут звучать слова о том, что лечение чуть ли не бесплатно, мол организатор больницы сам бывший алкоголик и просто горит желанием помочь таким же оказавшимся в беде. Родственники обращаются по указанному на сайте телефону и договариваются о приеме больного силами самодоставки, либо в отдельных случаях направляют специальные бригады за некую плату "за вызов". Бывает и так, что человек всё же сам осознаёт своё положение и приходит с такие центры самостоятельно, предполагая что в них лечат лучше бюджетных организаций. Итог, впрочем, один: человек оказывается в довольно жёстких условиях, из которых самостоятельно ему выбраться проблематично. Даже если клиника нацелена на излечение, сама её суть обязывает удерживать пациента от самовольного ухода или возможности достать очередную порцию алкоголя или дозы, ведь именно эта особенность и отличает её в корне от государственного учреждения.

И тут, в общем-то, самое главное. Вполне возможно, речь действительно идёт не о просто случайных добропорядочных гражданах, которых силой затаскивают в застенки, а о действительно страдающих недугах разной степени тяжести личности. Это действительно могут быть опасные для себя наркоманы и алкоголики - в "активном" виде, либо в состоянии синдрома отмены. И тут, понятное дело, нужно понимать два слегка противоречащих друг другу фактора: с одной стороны, помощь им действительно нужно, а с другой, им самим сложно оказывать сопротивление сторонним противоправным действиям. Человек поступает в клинику, ему подсовывают на подпись какую-то бумажку, которая на деле оказывается добровольным согласием и вот формальности уже соблюдены. А далее, как и во всех случаях частного бизнеса, начинается не лечение, а оказание услуг.

Да, возможно даже существуют честные частные клиники, где именно ставят задачи вылечить, всё же существуют (встречал ничем не подтверждённую цифру, что таких 10% от всех существующих на рынке), но довольно часто подобные заведения нужны лишь для одного: выкачивания денег. Вот сдал ты, например, своего дядю в якобы бесплатный реабилитационный центр, но через месяц тебе говорят, мол не справляемся - случай запущенный, а лечим бесплатно только 30 дней. Будешь платить? И ты платишь, ведь за дядю переживаешь. Может, впрочем, оказаться, что платить не надо, только не удивляйся, если окажется, что дядя у тебя несколько месяцев бесплатно выполнял тяжелый физический труд. Ну или ценник сразу есть, вот только в очередной приезд врач сообщает о том, что случай запущенный и курс лечения составляет полгода - меньше нельзя. Формально, помимо похищения человека, у нас тут еще и мошеннические действия вырисовываются, но доказать именно мошенничество в данном случае довольно сложно, поэтому далее эту тему развивать не будем. Ну а если и лечат, до драконовские меры, опять же, никто не отменял. Вы пробовали когда-нибудь запретить наркоману принять очередную порцию дозы или отобрать бутылку у алкаша? Без жёсткости не обойтись в любом случае, а тут еще этим занимаются совершенно чужие люди, которым по сути наплевать на моральное состояние пациента, зато есть чёткая установка драконить его до победного.

Ок, давайте вернемся именно к изначальному посылу. Вне зависимости от того, реальное лечение или нет, речь в любом случае идёт о недобровольном характере содержания. Это, как я уже сказал, состав уголовной статьи. Прикол в том, что указанная мера в теории может быть применена не только к самому реабилитационному центру, но и к сердобольному родственнику, принявшему решение отправить близкого в такого рода заведение или иным особо рьяным активистам. А ещё в данном случае вовсе не обязательно доказывать корыстный умысел или психическое состояние самого “похищенного” - сам факт незаконного удержания уже вполне достаточен для возбуждения определённых органов. Чисто формально клиника, конечно же, попытается взять согласие с пациента, мол он пришёл добровольно, но такую подпись с малопонимающего реальность или просто запуганного человека взять довольно легко. А вот доказать вину центра, наоборот, сложно, впрочем, прецеденты есть.

Широко известно дело в отношении реабилитационного центра «Феникс», в котором в 2017 году умер проходивший лечение от алкогольной зависимости Дмитрий Марьянов. Как стало известно следствию, у актера был риск развития тромбоэмболии, однако, несмотря на это, глава реабилитационного центра дала указания ввести ему рецептурные препараты галоперидол и феназепам без дальнейшего надлежащего медицинского наблюдения. В роковой день больной жаловался на плохое самочувствие, но персонал решил, что он симулирует. Другая история: 7 января 2017 года у одного из домов на юге Москвы выпала записка с просьбой о помощи. «Пожалуйста, помогите, меня зовут Андрианов Павел. Меня держат вторую неделю, забрали документы, телефон, деньги, банковскую карту. Никуда не выпускают, вызовите полицию» - говорилось в ней. Квартиру, где находился Павел, в итоге брали штурмом сотрудники Росгвардии. По факту, следствием была обнаружена небольшая локальная “клиника”, в которой, помимо Павла содержалось ещё несколько зависимых от веществ лиц. В этот момент началось скандальное уголовное дело в отношении четверых учредителей фонда «Восстановление».

В 2022 году были осуждены лица, действующие от имени сети частных реабилитационных центров на территории Ленинградской области. Как сообщает следствие, они навязывали услуги по якобы медицинской реабилитации лицам, страдающим алкогольной, наркотической и иными зависимостями. Граждан помещали в частные домовладения, расположенные, оборудованные для коллективного проживания, с явными нарушениями санитарных норм и правил общежития и без фактического лечения. С родных же взимали плату за якобы оказанные услуги в размере от 40 до 100 тысяч рублей в месяц. Еще одна новость, теперь из Новосибирска: бывшие пациенты частного реабилитационного центра «Горизонт надежды» заявили, что были похищены и долгое время фактически находились в плену в глухой деревне. В списке обвинений — физическое и психологическое насилие и постоянные унизительные практики при полном отсутствии лечения. Одним из пациентов стала Екатерина. Она попала в реабилитационный центр в начале сентября. Девушка на почве измен мужа и смерти любимой собаки начала злоупотреблять алкоголем, о чём стало известно её родной сестре, которая, собственно, и обратилась в указанное учреждение.

И тут, пожалуй, надо сделать одну ремарку. Лишение человека свободы без мотивированного судебного на то решения - поступок однозначно незаконный, но нужно понимать и моральную сторону вопроса. Лицо, регулярно и продолжительное время находящееся в состоянии запоя или крепко подсевшее на наркотики, самостоятельно из этой ямы уже, скорее всего, не выберется. Увлечения такого рода имеют свойства прогрессировать незаметно для самого человека и если приём наркотиков в принципе должен вызывать опасения, то развитие алкоголизма протекает крайне плавно и отделить разумный объем от запоев на промежуточных этапах порой невозможно. Итог, впрочем, одинаков: без помощи извне для них это путь в один конец - печальный и для самого человека, и для его родственников. Существуют вполне эффективные способы вывода из запоя, возможно наблюдение острых наркоманов с целью снижения страданий от ломки, есть методики реабилитации, но все они требуют очень строгого контроля. При этом, само зависимое лицо, вероятнее всего, проводимым процедурам радо не будет, ибо в этот момент все его желания сосредоточены вокруг прекращения абсистентного синдрома совершенно иным способом.

Строгое и довольно жёсткое наблюдение в частной клинике, которая не выгонит пациента за нарушение распорядка в заведении и не допустит приёма очередной “дозы” действительно может оказаться эффективным в теории. Но в то же время, вряд ли такое лицо будет довольно проведённым лечением, связанным с довольно мучительным процессом синдрома отмены и недоброжелательностью персонала в отношении его желаний. Вот только как отделить зёрна от плевел, когда дающее показание лицо очевидно подавлено своим психологическим состоянием? Сильно ли лично вы верите словам алкоголика или наркомана, обещающего завязать? Можно ли объективно разделить действительно жестокое обращение и необходимые во спасение разумные меры исключительно по словам самого пациента? Моральная сторона вопроса в данном случае крайне сложна, поэтому объективно мы можем руководствоваться только правовой.

Для рассмотрения ситуации в целом, нужно чётко разделить её на две части. Первая - это регламентирование такого рода процедур. Очевидно, что каждая частная клиника может использовать собственную “уникальную, запатентованную” программу лечения, отличающуюся от государственной. Но тогда её деятельность должна строго контролироваться. Их существование в принципе запрещать нельзя, ведь мы таким образом отрубим возможность использовать альтернативные способы лечения для тех, кому они действительно нужны, но совершенно очевидно, что лечение должно быть в любом случае прозрачным и контролируемым. Если пациент находится в тяжелом положении и его удержание требуется для предотвращения причинения вреда, необходимы чёткие регламенты и, возможно, привлечение лиц со стороны государства для надзора. Кроме того, содержание в таких клиниках должно осуществляться при надлежащем контроле со стороны персонала, имеющего достаточные познания в медицине. Это должны быть не квартиры, а полноценные клиники с оборудованием и квалифицированным персоналом. Да, даже в этом случае невозможно избежать всех проблем даже с порядочными клиниками, но так как альтернатива - это их полное запрещение, то, возможно, выход все же можно найти. Ну и, в любом случае, помещение под лечение должно сопровождаться психической оценкой пациента с точки зрения его вменяемости, либо его собственным желанием избавиться от недуга, и не только лишь формальной бумажкой. Сами родственники должны понимать, что вызывая “эвакуационные” бригады или привозя больного обманом без должной предварительной оценки тяжести заболевания, они совершают преступление. Даже если сам пациент потом скажет им спасибо, здесь и сейчас это противоправное действие. Про моральный аспект ситуации и шанс навсегда потерять доверие близкого я и вовсе не говорю.

Вторая - незаконна в принципе. Помещение родственников с целью отжатия квартиры, трудовое рабство в застенках клиники, содержание заведомо здоровых пациентов с целью извлечения прибыли или иные вызывающее ужас намерения. Всё это, определенно, требует не просто регуляции, а строгого запрета. К сожалению, если с публичными клиниками такое прокатит, то для всяких сомнительных заведений запрет вовсе не запрет, ведь обнаружить их деятельность крайне сложно. Мало того, заводя такого рода учреждения в изначально подпольный статус, как и во многих аналогичных случаях, мы собственными руками обеспечиваем их криминализацию. То есть, запретив частные клинки в принципе, мы получим еще больше сомнительных квартир и трудовых лагерей вместо более-менее контролируемых учреждений. Это, кстати говоря, ещё одна причина почему регулировать в данном случае лучше, чем запрещать. Ну и, естественно, сдавшие свою родню лица должны осознавать, что ответственность все равно осталась на них. Что бы добрые дяди в белых халатах не говорили, какие страшные истории не озвучивали, содержание даже добровольно сдавшегося на лечение наркомана нужно контролировать самостоятельно и, в случае чего, заявлять в компетентные органы. Практика показывает, что если заведение действительно не чисто на руку, выявить преступную деятельность и привлечь к ответственности как минимум непосредственных исполнителей вполне возможно.

Принудительное лечение нарко и алко зависимых

Периодически на просторах интернета всплывают жуткие истории из так называемых реабилитационных центров. Хотя и ситуацию, в которой оказывается человек до реабилитации сложно назвать положительной, для меня, как юриста, в первую очередь стоит вопрос грубого нарушения прав и свобод. Поэтому, с точки зрения рассмотрения правовой базы это довольно интересная. Предлагаю в ней разобраться. Как обычно, итоговый текст получился довольно объёмным, поэтому с целью лучшей читаемости я разобью его на две части. Первая будет посвящена правовой стороне законного ограничения граждан, страдающих зависимостью, а вот вторая уже коснется собственно частных реабилитационных центров.

Закон предусматривает три правомерных способа воздействия на людей, страдающих алкоголизмом и наркоманией. Во-первых, в рамках уголовного кодекса это помещение в специализированное учреждение в силу статьи 72.1, которая устанавливает возможность назначения наказания лицу, признанному больным наркоманией. В данном случае стоит отметить, что указанная норма является дополнительным основанием к основному и только в случае осуждения лица по какой-либо иной статье. Проще говоря, если судом будет установлено, что некое преступление обвинённый совершил в силу наличия у него наркозависимости, суд вправе, помимо основного наказания, назначить ему прохождение лечения. Эту норму не нужно путать с другой - принудительным лечением как мерой замены уголовного наказания в силу статьи 21 УК РФ, то есть при совершении общественно опасного деяния в состоянии невменяемости.

Во-вторых, существует статья 30 ГК РФ - ограничение дееспособности гражданина и распространяется она уже на более широкий круг лиц, а не только наркоманов. Суть в том, что гражданин, который вследствие пристрастия к азартным играм, злоупотребления спиртными напитками или наркотическими средствами ставит свою семью в тяжелое материальное положение, может быть ограничен судом в дееспособности и отдан на попечение членам этой семьи. Чисто с точки зрения закона, такое действие реализуется скорее во благо попечителям, ведь лишенный дееспособности гражданин лишается и права совершать большинство юридически значимых действий, например, продать свою квартиру в пьяном угаре. Попечитель в свою очередь может обратиться в медицинское учреждение от своего лица с целью лечения зависимого. Согласия самого пациента в данном случае не требуется, но так как процедура признания недееспособности требует судебного разрешения, подтвержденного существенными доказательствами, это уже скорее закономерный результат длительной проблемы, а не спонтанного решения родственников. Мало того, если в процессе нахождения в медицинском учреждении будет установлено, что основания содержания гражданина отпали, он может самостоятельно обратиться в суд для отмены статуса своей недееспособности.

Ну и раз уж мы затронули эту тему, немного подробностей относительно процедуры. Попечительство в рамках 30-ой статьи - это частичная недееспособность. На попечителя не ложиться полная ответственность за подопечного - недееспособное лицо само отвечает за свои действия и даже может совершать мелкие сделки. Грубо говоря, это даёт ему право сходить в магазин за сигаретами. В то же время, процедура признания его недееспособным довольно сложна. Само собой, для этого требуется медицинское заключение, причем в нём должно быть прямо указано, что лицо в силу употребления им алкоголя или наркотических средств не способно контролировать свои поступки, проявляет агрессию по отношению к окружающим, не имеет силы воли и т.п. Также в суде придется доказать причинение вреда семьи - наличие долгов и кредитов, свидетельские показания соседей и иные обоснования. Признать недееспособным проживающего отдельно человека, чьи решения мало влияют на жизнь родственников крайне затруднительно, поэтому процедура эта в первую очередь касается супругов с несовершеннолетними детьми, реже родителей, если сын или дочь проживают с ними вместе, а также иждивенцев всех мастей.

Наконец, стоит отметить ещё закон "О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании". Он предусматривает возможность принудительной госпитализации граждан при условии что лечение возможно только в стационарных условиях и психическое расстройство обусловливает непосредственную опасность такого лица для себя или окружающих, либо он находится в беспомощном состоянии, либо возможен существенный вред его здоровью, если лицо будет оставлено без психиатрической помощи. То есть наркомания и алкоголизм сами по себе не являются достаточным основанием для принудительного помещения в медицинское учреждение - должно иметься именно выраженное в результате асоциальной жизни или влекущее такую жизнь тяжелое психическое расстройство, отвечающее вышеуказанным критериям. При этом, состояние больного оценивается не одним отдельно взятым дежурным врачом, а врачебным консилиумом, а итоговое решение принимается судом в рамках ст. 275 КАС РФ. Тут, впрочем, надо уточнить, что в силу того же закона "О психиатрической помощи", больного, не дожидаясь решения суда, могут без его согласия по тем же основаниям в недобровольном порядке отправить в медицинскую организацию, где, при необходимости, уже будет запущена процедура его освидетельствования. Такими делами занимается психиатрическая бригада скорой помощи, которая по понятным причинам "на 5 минут" в суд смотаться не может, ведь помочь нужно здесь и сейчас.

И это, пожалуй, единственный случай, когда помещение зависимого возможно не в силу долгого судебного процесса, а в достаточно оперативные сроки. Фактически, действительно возможна ситуация, при которой пациента в беспомощном состоянии сначала забирает наряд скорой помощи и помещает в соответствующее учреждение, затем в его отношении собираются добрые люди в белых халатах, ну и, наконец, уже справедливый судья, на основании медицинского заключения выносит решение о том, что пациенту стоит немного задержаться в обозначенном заведении. Чисто теоретически, в этом случае возможны некие злоупотребления со стороны врачей, в том числе и в силу их коррумпированных действий. Проще говоря, если какое-нибудь заинтересованное лицо подкупит врачей для того, чтобы те дали нужное ему заключение, то помещенного в стационар действительно могут удерживать его при отсутствии реальных показаний или когда такие показания вызывают сомнения. Это, кстати говоря, состав статьи 128 УК РФ и может повлечь для членов консилиума своё собственное ограничение свободы на срок до 3 лет, так что пойти на такие действия врачи могут либо от небольшого ума, либо если в рамках конкретного заведения сложится заведомо отработанная преступная схема.

Во всех остальных случаях медицинское лечение возможно только с согласия самого пациента. Вообще, любой гражданин может самостоятельно обратиться в государственные медицинские учреждения с целью пройти бесплатную медицинскую реабилитацию. Конкретный набор зависит от конкретного региона. В Москве, например, предусмотрено несколько градаций, привязанных к Московскому научно-практическому центру наркологии: сначала стационарное лечение и пребывание в амбулаторных отделениях, а затем реабилитация в загородном центре в Ступинском районе. При этом, для таких заведений установлен достаточно жесткий регламент, который пациент обязан соблюдать, но это именно правила пребывания, которые дают самому заведению в случае чего дать пациенту пинок под зад. В любом случае, гражданин, обратившийся добровольно, добровольно может заведение в любой момент и покинуть. Даже если он был приведен в стационар обеспокоенным родственником, заведение в любом случае возьмет с самого пациента согласие на лечение, а родственника очень быстро выставит за дверь с его особо ценным мнением.

Единственное исключение из всей этой стройной системы - это добровольное лечение несовершеннолетних, не достигнувших возраста 16 лет. В этом случае согласие и отказ от лечения дают законные опекуны, а судебного решения не требуется, что создаёт определенную правовую коллизию, ведь такое решение может нарушать законные права и интересы ребенка и быть результатом необоснованного или вовсе злонамеренного желания его родителя или иного законного представителя. Но это тема для иного разговора, в этой же статье мы рассматриваем ситуацию со вполне совершеннолетними лицами.

Закон против закона. Хитросплетения юриспруденции в США

Право в США - это не просто ещё один свод законов, а уникальная система, включающая крайне сложные цепочки из федеральных правовых актов, законодательства отдельных штатов и прецедентных судебных решений. Отсутствие единого стандарта приводит к тому, что применение различных законов создаёт конфликт интересов, что выливается в новые судебные споры и новые решения, которые в свою очередь открывают дорогу для новых конфликтов. Добавьте сюда сложную схему мировых соглашений и вы поймёте почему юрист в США - это крайне прибыльная профессия.

Сегодня я хочу поведать вам забавную историю, приключившуюся с такой компанией, как Rightscorp. Данная организация относится к категории так называемых "copyright enforcement": она выявляет нарушителей авторского права из числа обычных жителей США и предъявляет им претензии и иски от имени своих клиентов. К числу последних относятся такие крупные компании, как BMG и Warner. Основное поле действия - сеть интернет.

Тут нужно сразу дать небольшое пояснение. Закон о защите авторского права в США допускает использование объектов авторских прав без выплаты вознаграждения в личных целях, однако коммерческое использование или распространение пиратского контента наказуемо. Rightscorp занимается тем, что отслеживает раздачи файлов через протокол Bittorrent и находит IP адреса сидеров. Затем её сотрудники обращаются к провайдерам с целью установления личности раздающих и, наконец, рассылаются автоматические сообщения в духе "заплатите 20 долларов за каждый объект авторского права или получите многомиллионный иск".

Такой финт ушами выходит далеко не всегда. По непроверенным данным, на 2015 год только 15% населения США были подключены к тем провайдерам, которые сотрудничали с Rightscorp и передавали своим клиентам претензии. Однако, Rightscorp длительное время использовала и другую схему: её "роботы" осуществляли автоматизированные телефонные звонки с требованиями выплатить компенсацию и именно эти действия и стали в итоге причиной довольно занятного конфликта.

Дело в том, что в США действует Закон о защите прав потребителей телефонной связи, запрещающий использование автоматизированные звонки на мобильные телефоны и с его точки зрения действия Rightscorp являлись спамом. Кроме того, согласно ещё одному закону DMCA, который, вполне возможно, вам уже известен, направляющий претензию правообладатель обязан предоставить получателю возможность ответить на свой запрос. По сути, Rightscorp, не имея достаточной доказательной базы, обвиняло пользователей в совершении правонарушения по принципу "прокатило - не прокатило".

Что мы ещё знаем о правовой системе США? А то, что на любой чих в этой стране подаётся иск. И он не заставил себя долго ждать. Адвокат Морган Пьетц направил Rightscorp коллективную претензию, в которой были озвучены вышеуказанные доводы о недопустимости неподтверждённых обвинений и незаконном спаме. В частности, Морган указал, что компания осуществляла звонки до 8:00 или после 21:00, не маркировала свой номер названием организации и использовала робота для передачи сообщения.

Самое забавное, что это ещё не все переплетения законодательства. Дело в том, что в США на уровне штатов действуют так называемые anti-SLAPP законы. Их изначальное предназначение - контроль исков о защите чести, достоинства, репутации. Любая компания, подвергнувшаяся критике или получившая претензию может направить ответный иск по защите деловой репутации. И хотя, такой иск может быть лишён каких-либо шансов на успех, задача в данном случае не выиграть дело. Корпорации очевидно намного богаче простых граждан и могут себе позволить длительные судебные расходы, в отличие от простых граждан и мелких компаний. Anti-SLAPP позволяет отклонять такие иски на стадии их выдвижения. Что удивительно, в нашем случае на это право сослались именно юристы Rightscorp. Не спрашивайте меня почему.

Само собой, после прочтения статьи вы захотите спросить меня о результатах. Насколько мне известно, в итоге стороны подписали мировое соглашение. Rightscorp выплатило 450 000 долларов в фонд урегулирования. Половина суммы была распределена между 2059 гражданами, получившими незаконные звонки (примерно 100 долларов на человека), половина ушла на покрытие судебных расходов. Также Rightscorp отказался от претензий к участникам группы, которых она ранее обвинила в совершении 126 409 нарушений авторских прав.

Гражданский ликбез. Права потребителей - Интернет

Публикую обещанное продолжение статьи по защите потребителем своих прав. В прошлый раз мы разобрали вопросы, связанные с обнаружением брака при покупке в обычных магазинах, сегодня же мы затронем вопрос интернет-торговли. Как я упомянул в прошлый раз, самой существенной проблемой для потребителя может стать “фейковый” магазин, созданный исключительно для получения платежей, после чего ни денег, ни тем более товара покупатель не получает. Хотя такие магазины гораздо чаще встречались несколько лет назад, когда маркетплейсы ещё не были настолько распространёнными, тем не менее, даже сейчас в поисках какой-то редкой продукции или в гонке за сомнительной скидкой, некоторые не слишком разборчивые лица имеют шанс связаться с мошенниками. Впрочем, чаще в наше время встречаются более хитрые схемы обмана потребителей и просто форс-мажорные ситуации у вполне легальных продавцов.

Как и в иных случаях, основным правовым актом, стоящим на нашей стороне, является закон "О защите прав потребителей". Общие его условия распространяются на любые отношения купли-продажи и оказания услуг, но для интернет-торговли выделена отдельная статья - 26.1. Дистанционный способ продажи товара. Также общие условия регулируются статьями 494, 495, 497, 499 ГК РФ. Кроме того, дополнительные нормы прописаны в упомянутом в прошлый раз постановлении № 2463. Что вообще такое “дистанционный способ продажи”?

По сути это любой способ, при котором потребитель не приходит непосредственно в магазин, то есть покупка по каталогам, заказ по телефону, например, после просмотра телемагазина, ну и, конечно же, через сайты и маркетплейсы (далее я буду для простоты говорить просто “через интернет”). При этом предложение продавца размещается в форме оферты, то есть он публикует информацию о товаре, его стоимость, условия и сроки передачи и иные сведения, а любой желающий, согласный с приведенными сведениями, размещает заказ. При этом продавец не просто может, а обязан предоставить сведения о всех свойствах товара, вроде гарантийного срока, размера и т.п., а также информацию о себе. Если сведения о товаре отличаются от фактических или они не предоставлены, хотя должны (например, если товар уцененный), то это уже по сути нарушение закона и законное основание для потребителя заявить своё “фи”.

Но сначала одна ремарка. Продажа дистанционным способом такой продукции, как алкоголь, сигареты (и прочих никотиносодержащих товаров), а также рецептурных лекарств запрещена в принципе. Любые предложения, которые вы можете найти в интернете, по умолчанию являются противозаконными. Находя такие предложения, вы изначально должны понимать, что продавец явно что-то мутит, а следовательно и на защиту своих прав рассчитывать не стоит.

А теперь немного сухой теории. Если продавец не предоставит покупателю полной и достоверной информации о товаре, то он несет ответственность за любые недостатки товара, если они вызваны недостаточной информацией. В этом случае мы можем действовать по той схеме, которую я описал в прошлый раз (возврат, исправление недостатков, обмен и т.п.). Например, если продавец пишет “резиновая утка для ванной”, а на деле производитель запрещает контакт продукции с водой, то это вполне тот самый случай. Кстати, если кому интересно, за нарушение указанных требований для продавца предусмотрена административная ответственность по ст. 14.8 КоАП РФ. Штраф не особо большой - до 10 тысяч, но как дополнительное подспорье вполне сгодится.

Важным отличием дистанционного способа является то, что потребитель вправе отказаться от товара по любым основаниям и в любое время до его получения, а после - в срок, составляющий не менее семи дней после передачи. Этот срок может расшириться до трех месяцев, если продавец забудет указать соответствующую пометку, но, как правило, все её оставляют, поэтому в большинстве случаев мы оперируем недельным сроком. Но речь идёт именно о качественном товаре, который вам просто не подошёл по определенным причинам. Возврат некачественного товара - это отдельная история и её суть я описал в предыдущей части. Исключений из этого правила только два: у возвращаемого товара должны быть сохранены его товарный вид и потребительские свойства, а также нельзя отказаться от товара, имеющего индивидуально-определенные свойства, если указанный товар может быть использован исключительно приобретающим его потребителем.

Второе условие наступает довольно редко, речь идет о каком-то особо персональном заказе, например, сшитой по индивидуальным меркам одежды, именной продукции или ещё чем-то подобном. Со первым сложнее. Как правило, продавцы ссылаются на то, что в случае вскрытия упаковки, товарный вид портится и, соответственно, возврат невозможен и отчасти они правы. Но в этом случае потребитель должен обезопасить сам себя и обязательно проверить при получении, что на упаковке не сорваны пломбы и она пришла неповрежденной. Если это техника, обязательно сверяйте серийные номера, наименования, характеристики, у телефонов чекайте IMEI. Некоторые магазины бытовой техники изначально выдают вскрытые упаковки, например, когда комплектуют “серый” импорт инструкциями или перепрошивают устройства - такой подход очевидно может поставить Вас в неловкое положение и я бы лишний раз задумался, стоит ли что-то покупать в таком месте. Нарушением товарного вида не может считаться вскрытие транспортной упаковки, то есть той, в которую продавец запаковывает товар для перевозки. Если товар индивидуальной упаковки не имеет, например, одежда, то очевидно, что она должна быть без пятен, зацепов, потёртостей (без следов носки), на ней должны быть сохранены бирки и т.п. Ну и ещё раз повторюсь, что всё это не касается возврата брака.

Ещё одно важное отличие дистанционного способа продажи. В обычных случаях договор купли-продажи считается заключенным как только покупатель сообщит “беру”. Формально это звучит как “с того момента, как стороны достигнут соглашения”, но по факту в большинстве случаев вы платите деньги, а продавец отдаёт продукт. В случае покупки через интернет, договор считается заключенным с момента выдачи покупателю документа, подтверждающего оплату товара, а если оплата отложена - с момента получения продавцом сообщения о намерении покупателя заключить договор. Что это означает для нас? А то, что, с этого момента продавец условия менять уже не может - ни цену, ни ассортимент. Стоит отметить и то, что в случае нарушения продавцом своих обязательств, доставку вы оплачивать также не обязаны. В этом случае применяется пункт 23 Постановления №2463, где черным по белому указано, что все расходы лежат на продавце. Очевидно, что получение совсем иного товара, нежели заказанного, это тот же самый товар ненадлежащего качества.

При этом, несмотря на то, что договор с момента получения товара уже действует, никто не запрещает нам отказаться от товара в момент его получения. То есть, пришли вы в точку выдачи, посмотрели в живую на красные носки, которые на страничке товара выглядели явно лучше и сообщаете “фигня какая-то, не буду брать”. С учётом указанных выше условий возврата, имеете на это полное право. В этом свете правила некоторых ягодных компаний, требующих от вас сначала принять товар и только потом создавать заявки на возврат, само собой, являются незаконными. Наше право ознакомиться с товаром предусмотрено пунктом 15 всё того же постановления № 2463. Закон не устанавливает четких условий проверки, но стоит предполагать, что вскрытие упаковки по требованию покупателя налагает на него обязательство забрать товар, если недостатков обнаружено не будет. Впрочем, закон законом, а бывают ситуации, когда отказаться от получения достаточно проблематично, например, при доставке курьером. Здесь скорее вопрос в личном удобстве и готовности бодаться за мелкие нарушения.

Теперь давайте рассмотрим не редко встречающийся момент, когда своё мнение меняет сам продавец. Во-первых, как я уже сказал, договор купли-продажи заключается на основании оферты. Это значит, что продавец может в любой момент поменять её, но на конкретный заказ будут распространяться те условия, которые действовали в момент заключения договора. Мало того, от оферты продавец отказаться не может. Это, конечно же, в теории. На практике, понятное дело, исходные условия бывает довольно сложно доказать, особенно если платформа принадлежит продавцу или не обеспечивает возможности зафиксировать данные, действовавшие на момент продажи. В этом плане, как ни крути, а AliExpress очень удобен, ведь он сохраняет полный скриншот карточки товара и недобросовестный продавец мог хоть всю её переписать в дальнейшем, но оригинальные условия уже не убрать. С отечественными маркетплейсами в этом плане сложнее, так как продавец может свободно менять описание карточки, добавляя ранее отсутствовавшие условия, но с учётом того, что по России товар идет заметно меньше и отказаться от него намного проще, это не настолько большая проблема. Правда, у “Али” есть другая беда - возврат товара. Продавец находится вне юрисдикции РФ и представительства у него нет, а поэтому любой косяк потенциально содержит риск длительной процедуры оспаривания. У OZON Global, по моему мнению, с этим еще неприятнее, так как у него даже нормальной системы спора нет, товар нужно своими силами возвращать "к китайской бабушке" и продавцы в связи с этим ведут себя не слишком честно.

Во-вторых, конечно же, бич маркетплейсов - вы товар заказали, а он не пришел или пришёл не тот. Вообще, вложения совершенно левого изделия - это отдельная история. У "ягодок", например, раньше продавцы таким действием грешили совершенно намеренно: по правилам, если товар закончился, карточку нужно снять, но снятие карточки - это потеря позиций в каталоге. Чтобы этого не происходило, продавец просто отправлял левак вместо заказанного, затем получал возврат, платил определенную комиссию за свою “ошибку”, но зато оставался на нужном уровне релевантности. Бывают, впрочем, и ситуации, когда магазин просто ошибся: вы заказали простыню 200 на 150, а пришла модель 100 на 140. Ну или вместо красных мокасин вам отправили зелёные. В большинстве случаев это, конечно, неприятная ситуация, но, как правило, большинство просто делает возврат и бежит ругаться в интернете. Однако, если речь идёт о действительно выгодной для нас и не очень для продавца покупки, то тут можно и за получение самого товара побиться. Как я уже сказал, с момента оплаты товара продавец обязан передать товар на согласованных условиях. И если речь идёт о предоплате, то речь здесь не только о том, что он не может изменить стоимость товара, но и о том, что он не имеет права сказать "а у меня товара нет, отмена". Да, так часто делают на маркетплейсах, но если вы пойдёте в суд, то имеете все шансы не только в судебном порядке обязать продавца товар передать (в соответствии с пунктом 23.1 ЗоЗПП) но ещё попробовать получить что-то сверху.

Да, мы, как потребитель, вполне можем применить различные штрафные санкции к продавцу. За нарушение срока передачи товара покупатель может предъявить продавцу требование о возмещении убытков, причиненных вследствие нарушения срока доставки, а если товар был предварительно оплачен полностью или частично, то ещё и взыскать неустойку в размере 0,5% суммы за каждый день просрочки (но не более суммы предварительной оплаты). Кстати, эту цифру продавец своими правилами уменьшить не может, а прецеденты такие были. Вне зависимости от мнения продавца, при более-менее адекватной отсылке к закону (п. 3 статьи 23.1 Закона “О защите прав потребителя”), в суде его позиция будет легко разбита. Наконец, стоит отметить, что закон накладывает на агрегатора обязательство вернуть сумму предварительной оплаты, если она поступил на счёт такого агрегатора. Маркетплейсы, если что, по такой схеме и работают: собирают деньги с населения, а только потом переводят продавцам всем скопом. Ну и продавец, само собой, тоже обязан это сделать, если нарушил свои гарантии относительно сроков и покупатель успел передумать. А вот с вас продавец каких-то штрафов требовать права не имеет. При торговле через интернет-магазин применяется общие условия розничной продажи товаров: проценты в случае просрочки платежа не уплачиваются и при истечении срока оплаты, заказ просто аннулируется. Само собой, это правило не касается тех случаев, когда вы берёте потребительский кредит через банк, но это уже совсем другая история.

Как заключение, снова несколько моих советов:

Если товар представляет существенную ценность, его вскрытие нужно осуществлять с видеофиксацией. Можно, конечно, понадеется на камеру в пункте выдачи, но камера может не работать (или “как бы не работать” конкретно в момент вашего посещения в особо запущенных случаях). Для особых параноиков делаем панораму пункта выдачи, потом наводимся на этикетку транспортной упаковки, потом вскрываем. По возможности фиксируем описание товара. Обычный скриншот, конечно, не самое веское доказательство для суда, его не сложно подделать, но хоть какое-то.
Кроме того, хорошим подспорьем может стать переписка с продавцом, в которой вы получили от него определенные сведения. Особенно это удобно на тех платформах, где переписка фиксируется маркетплейсом.
Электронный чек по возможности просим отправить на электронную почту. Хотя бы на случай, если система даст сбой. Вообще, все факты продажи в таком случае должны фиксироваться в ФНС, которой отчетность поступает автоматически, но проще всё же иметь более простое подтверждение.
Хотя у Маркетплейсов есть свои недостатки, в целом они все же надежнее малоизвестного интернет-магазина, к тому же через них проще возвращать брак. Но если речь идет о доставках из-за рубежа, то хоть какие-то гарантии на данный момент субъективно можно найти лишь у Алика.
В крайнем случае, когда речь идет о том, что ни товара, ни денег нет, пробуйте оформить запрос на чарджбэк в вашем банке. Но для этого нужны подтверждающие покупку документы. Чарджбэк не работает в тех случаях, когда есть претензии к качеству товара.