Война

Из жизни советского ребёнка

Мы в нашем детстве играли в войну постоянно. Ну, вот такое было тревожное детство.

То есть, конечно, особенно оно тревожным не было. Счастливое было детство, мирное. Но в войну играли исправно. Начиная лет с четырёх. А как тут не играть? Если книжки — о войне, если дедушки и бабушки, а то и родители войну ещё помнят, и вообще — империализм заедает. Тут кто угодно за оружие возьмётся.

У кого какое было оружие — за то и брались. В подвале мастерили самострелы, во дворе — рогатки, на карьере — луки и стрелы. Рогатки и прочие реальные орудия поражения на войну на брали — технику безопасности сообщали. Понимать надо — это игра! Вот, к примеру, если реальный вражина объявится — тогда да, тогда сколько угодно.

На войну брали винтовки и пистолеты. С пистонами, чтоб громко и однозначно. Слышал выстрел, крикнули, что тебя видно — умри на месте. Правда, особо умные пытались доказать, что им попали в руку, а не в лоб. Поэтому они живы и могут стрелять ещё какое-то время. Таких житрожопых обычно не очень любили и отправляли в тыл — за пистонами. Это в лучшем случае. А так вообще могли и на месте пристрелить за пререкания со старшим офицером. У нас все были офицерами, но один был старший. У кого автомат был — тот и старший. Или кто мог в глаз немотивированно зарядить — мог какое-то непродолжительное время побыть старшим. Пока не пристрелят. На таких на первых охотились.

Вот воюем. Одна армия, допустим, уходит на позиции на пруд. Вторая честно ждёт минут десять, потом идёт отстреливать первую.

А на пруду много мест, где можно спрятаться: и в траве, и за холмом, и в огороде у крайнего дома. В воду лучше не лезть — там пиявок много. Да и грязная. А вот на старые ивы (или ракиты, чёрт их разберёт) залезали только в путь. И сидели там в листве над водой — ждали неприятеля. Сидеть было не особо удобно, но относительно безопасно: если кто и свалится — сразу в мутную воду с пиявками. Да, с пиявками, но зато ничего не сломаешь

Вот я как-то на такое дерево залезла. Вот идёт неприятель, прямо подо мной идёт — теперь можно стрелять! Только я собралась поудобней перехватить свой левольверт, как он шлёп — и упал в воду.

Не просто упал. А привлёк внимание неприятеля, и пристрелили уже меня.

Пришлось удалиться подальше с поля боя, чтоб не мешаться во время боевых действий.

Удалилась. Сижу под забором какого-то огорода на корнях гигантской ракиты. Крыжовник, что растёт у забора, уже ободран и съеден, украдена даже одна морковка… Больше делать решительно нечего.

Скучаю. Ковыряю пальцем корни ракиты и грущу о потерянном оружии. Нет, я, конечно, попыталась его достать, пошарила в мутной вроде рукой, но ничего не нащупала. Страх пиявок пересилил: поиски пришлось прекратить.

Сижу, ковыряю корни. Смотрю — в мусоре полосочка странная виднеется. Металл вроде как…

Выковырнула. Немного почистила. Вроде бы похоже на очень грязную монету, но размер уж очень большой. Неужели целый рубль?!

Почистила ещё, поплевала и протёрла травой: вроде и не рубль, а какая-то тёмная монета.

Монету я никому не показала и спрятала в карман. Дома снова как могла и чем могла чистила: тёрла её и пастой Гойя, и зубной щёткой, и мылом, и зубным порошком. И вот стало видно, что на ней написано и нарисовано: двуглавый орёл, вензеля и слово «копеек». И дата; 1789 год. 5 настоящих Екатерининских копеек!

Монета хранилась в коробочке вместе с патроном от калаша, огромной кнопкой и армейским комсомольским значком на винте. Хранилась долго, лет 45.

А потом оказалось, что это охрененный подарок кому-то там. Кто разные старинные монеты собирает. Или, допустим, коллекционирует. Это у серьёзного коллекционера 5 копеек этого года не особо ценятся. А для обычного человека — раритет.

А мне жалко, что ли? Подарила.