Изображение гражданина. Личное и публичное

Сегодня мы затронем одну из самых противоречивых по мнению пользователей тему интернета - использование изображение гражданина, полученного путем фотографии и видеосъемки. Когда заходит речь о данном вопросе, споры почти гарантированы. Одни лица вспоминают про конституцию, другие ссылаются на уголовный кодекс, но вот непосредственно гражданский кодекс вспоминают реже - видимо, это слишком простой путь для того, чтобы его выбирать. А ведь начинать нужно именно с него, а затем уже расширять сделанные выводы на иные законы. Первая часть статьи будет суховатой теоретической, но потом пойдут интересные примеры из судебной практики.

И так, давайте знакомиться: статья 152.1 ГК РФ. Что она нам говорит? А то, что обнародование и дальнейшее использование изображения гражданина, как в виде фотографии, так и видеозаписи или даже произведения изобразительного искусства, в которых он изображен, допускаются только с согласия этого гражданина. Формулировка довольно интересная с точки зрения правового разбора, ведь в законах один единственный союз или какая-нибудь запятая могут серьёзно повлиять на трактовку. Предполагается, что обнародование здесь является первичным, а все остальные действия связаны уже с использованием опубликованного изображения (здесь и далее под “изображением” имеется в виду не картинка, а любой способ фиксации человека), что, в общем-то логично и чуть позже вы поймёте почему.

Сразу отмечу , что под обнародованием, согласно разъяснениям Пленума Верховного Суда, следует понимать осуществление действия, которое впервые делает данное изображение доступным для всеобщего сведения, включая размещение его в сети "Интернет". При этом, если гражданин самостоятельно опубликует своё изображение, сей факт вовсе не влечёт автоматическое предоставление права широкому кругу лиц свободно его использовать. Таким образом, правомерное обнародование само по себе не исключает применение вышеуказанной нормы законы в случае незаконного использования обнародованной фотографии. В свете этой информации стоит лишь добавить, что большинство социальных сетей в своих правилах прямо лишает пользователя на защиту своих прав, обговаривая добровольный отказ от применения статьи 15.2.1 и предоставление владельцу сети прав на использование изображений.

Идём дальше. Указанная норма, помимо чисто договорных условий, и сама по себе имеет ряд важных исключений, предполагающих, что можно обнародовать без согласия, но только в следующих случаях:

• использование изображения осуществляется в государственных, общественных или иных публичных интересах
• изображение гражданина получено при съемке, которая проводится в местах, открытых для свободного посещения, или на публичных мероприятиях, за исключением случаев, когда такое изображение является основным объектом использования
• гражданин позировал за плату

С последним пунктом всё понятно и его разбор не требуется, а вот первые да могут вызвать некоторое непонимание. В частности, очевидный вопрос, который задаст большинство - что это за такие “интересы” и какой у них есть предел? Для получения ответа, придётся зайти издалека. Есть у нас такой закон "О средствах массовой информации", дающий журналистам право производить записи, в том числе с использованием средств аудио- и видеотехники, кино- и фотосъемки, но только в рамках закона. И так уж получилось, что именно в рамках журналистики потребовались разъяснения высших судов касательно разумных пределов ограничений “свободы слова”.

Судам необходимо проводить разграничение между сообщением о фактах (даже весьма спорных), способным оказать положительное влияние на обсуждение в обществе вопросов, касающихся, например, исполнения своих функций должностными лицами и общественными деятелями, и сообщением подробностей частной жизни лица, не занимающегося какой-либо публичной деятельностью. В то время как в первом случае средства массовой информации выполняют общественный долг в деле информирования граждан по вопросам, представляющим общественный интерес, во втором случае такой роли они не играют.

Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 15.06.2010 N 16 (ред. от 09.02.2012) "О практике применения судами Закона Российской Федерации "О средствах массовой информации"

Допускается обнародование и использование изображения гражданина без его согласия, когда имеет место публичный интерес, в частности если такой гражданин является публичной фигурой (занимает государственную или муниципальную должность, играет существенную роль в общественной жизни в сфере политики, экономики, искусства, спорта или любой иной области), а обнародование и использование изображения осуществляется в связи с политической или общественной дискуссией или интерес к данному лицу является общественно значимым. Вместе с тем согласие необходимо, если единственной целью обнародования и использования изображения гражданина является удовлетворение обывательского интереса к его частной жизни либо извлечение прибыли.

Определение Конституционного Суда РФ от 26.03.2019 N 698-О

Нужно понимать, что СМИ - это всё-таки особый вид профессиональной деятельности, для которой самим законом предусмотрено право получать и передавать информацию. Грубо говоря, вне рамок государственных интересов, то, что нельзя делать даже условной прессе, нельзя делать никому. Понимая условные пределы вышеуказанных “интересов”, мы по аналогии можем сделать выводы и об использовании изображений вне рамок массовой информации, однако расплывчатость формулировок зачастую позволяет удовлетворять жалобы даже в рамках рядовой профессиональной деятельности СМИ, чего уж там говорить об обычных гражданах, решивших стать корреспондентами. Характерный пример “правильного” применения закона наблюдается в иске к главному редактору издания "Моя информационная газета в Петровске". Как следует из материалов дела, истец Каргин А.А. является атаманом Петровского станичного казачьего общества, при поддержки которого, собственно, и издаётся вышеуказанная газета. В ноябре 2011 года в состоялось публичное мероприятие - казачий круг окружного казачьего общества Саратовской области, на котором, присутствовали представители газеты, производившие фотографирование участников общественно значимого мероприятия. В результате суд пришёл к выводу, что в связи с тем, что истец, будучи атаманом Петровского станичного казачьего общества в силу своего положения является публичным человеком, поэтому он должен осознавать, что это автоматически влечет за собой усиление внимания в отношении его частной и публичной жизни. К тому же общественность имеет право на получение информации о нем и его деятельности, что является неотъемлемым правом в демократическом обществе, и, что при определенных обстоятельствах может распространяться даже на отдельные аспекты частной жизни публичных лиц, которым и является истец.

Есть, впрочем, и обратные примеры В рамках отдельной судебной практики, зафиксировано обращение в адрес Дальневосточной Информационной Компании. Как следует из материалов дела, в электронном периодическом издании ответчика была опубликована статья под заголовком «Смутившая президента» Соловьенко вновь отличилась на Русском», в приложении к которой была обнародована фотография истца. Речь в заметке шла о времяпрепровождении журналистов в ожидании пресс-подхода высокопоставленных российских чиновников и президента России. При этом, как установил суд, в заметке явно указывался профессиональный интерес к истице, которая известна своей книгой «Зачем я смутила президента?» и запомнилась общественности смелыми вопросами президенту. Суд при этом решил, что публикация фотографий в данном случае не удовлетворяла общественный или публичный интерес, а исходя из содержания статьи, публикация фактически была направлена на удовлетворение обывательского интереса к эпизодам общения истца до начала совещания. Кстати, в этом деле мне очень понравилась отдельная формулировка, видимо взятая из доводов истца: “Само изображение истцу не нравится, сделано умышленно в искаженном, уродливом виде”.

Или вот вам кардинально иная ситуация - как раз по теме “не стоит играться в журналистов”. Два гражданина, являющиеся по роду службы инспекторами ДПС, обратились в суд с иском о признании незаконным опубликование и использование изображения в видеозаписи, опубликованной в сети «Интернет». Как следует из материалов дела, находясь возле АЗС, истцы в форменном обмундировании и с применением служебного автомобиля несли службу по контролю за соблюдением безопасности дорожного движения его участниками, где и были зафиксированы гражданином, а впоследствии попали на канал «Народный контроль 174». Истцы ссылались на то, что размещенные ответчиком видеозаписи не свидетельствуют об использовании изображений истцов в государственных, общественных или иных публичных интересах, либо с целью защиты правопорядка и общественной безопасности, а целью обнародования послужили личные интересы ответчика, направленные на “подогрев интереса аудитории и возможных читателей той группы, в которой он размещает свои видеозаписи, а также в целях дополнительного привлечения внимания к публикуемому контенту”. Указанные доводы поддержал суд, заключив, что в момент производства записи ответчик удовлетворял свой обывательский интерес, сделав объектом съемки исключительно истцов, при опубликовании видеозаписи он преследовал личные мотивы. При этом, материалами дела установлено и то, что истцы дали согласие ответчику на свою видеосъемку с целью возможности обжалования их действий, но вот на публикацию в ютубе не подписывались.

Стоит также отметить, что гражданские отношения - не единственная составляющая оговорки к данной норме. Другая сторона её применения - это государственные нужды. К примеру, совершенно законным будет вывешивание фотографии находящегося в федеральном розыске лица или, наоборот, публикация “официального” изображения должностного лица в каком-нибудь чате, помогающего лицам его идентифицировать. В то же время, фотографии задержанных лиц, подозреваемых в совершении преступления зачастую блюрятся именно в силу действия статьи 152.1.

Что касается съёмки в общественных местах, то здесь несколько проще: снимать можно что угодно и как угодно, за исключением случаев когда оператор явно выделяет конкретного человека. Главное, чтобы съемка проводилась в публичном месте - на улице, в магазине, государственном учреждении. Под это исключение попадает и любительское видео на пляже, и работу камер видеонаблюдений, и съемку местности с помощью квадрокоптеров, и многое что другое. Норма более, чем разумная, но нужно понимать,что, например, частная вечеринка в личном доме - это уже не публичное место, а если в своём ролике вы намеренно допрашиваете какое-либо лицо, то изображение такого лица становится основным объектом использования.

Теперь предположим, что очередной мамкин блогер решил поснимать просрочку в магазине. Каким образом могут быть истрактованы его действия? Пока он будет ходить между рядами и щупать на камеру засохшие булки, даже если на камеру будут периодически попадаться лица мимопроходящих бабок, его действия совершенно однозначно законны. Если же он решит взять интервью у сотрудника кассы, то тут уже очевидным будет незаконность публикации такого материала (если не брать в расчёт возможность применения оговорке об общественных интересах).

Что касается фактического применения указанной нормы, то помимо статьи 137 Уголовного кодекса, диспозиция которой может распространяться в том числе и на данные случаи, возможно “гражданское” применение закона. В той же статье 152.1 указано, что в случае незаконного распространения его изображения в сети "Интернет", гражданин вправе требовать удаления этого изображения, а экземпляры на материальных носителях подлежат изъятию из оборота и уничтожению. Заодно к указанным требованиям можно предъявить требования компенсации морального вреда, которые российскими судами довольно редко удовлетворяются в полном объёме, но совсем всё же не игнорируются.

Примером из практики является иск Свисюк и Макаровой к ЗАО "Дом отдыха "Ершово", в рамках которого по результатам апелляционное рассмотрения интеллектуальные права на фотографии граждан подтверждены не были, но вот именно их образы, присутствовавшие в рекламных материалах дома отдыха, были всё же отмечены как незаконно размещённые, за что суд взыскал для каждого по 10 тысяч рублей компенсации морального вреда. Кроме того, стоит отметить, что хотя какие-то совсем уж большие суммы компенсации, как это бывает с товарными знаками, через суд в данном случае получить сложно, но если речь идёт о какой-нибудь книге, то издательству, скорее всего, будет выгоднее выплатитьвам вознаграждение, нежели уничтожать весь тираж (который, к тому же, придётся сначала изъять из продажи).

Стоит также отметить, что гражданские отношения - не единственная составляющая оговорки к данной норме. Другая сторона её применения - это государственные нужды. К примеру, совершенно законным будет вывешивание фотографии находящегося в федеральном розыске лица или, наоборот, публикация “официального” изображения должностного лица в каком-нибудь чате, помогающего лицам его идентифицировать. В то же время, фотографии задержанных лиц, подозреваемых в совершении преступления зачастую блюрятся именно в силу действия статьи 152.1.

Когда перцовый баллончик может стать проблемой для обоих

Привет, мою любители скучных юридических разборов. Сегодня у меня для вас ещё одна тема и мы наконец-то вновь вернёмся в чудесный волшебный мир уголовного права. Что вы лично думаете о такой вещи, как нелетальное оружие самообороны? Согласитесь, слово “нелетальное” - оно сразу как-то успокаивает и вообще никак не вяжется с уголовным преследованием применившего его лица. Однако, стоит заметить, что убить человека можно самыми вроде бы невинными объектами, а покалечить вообще чем угодно. К последним относится такая вещь, как газовое оружие, бездумное применение которого вполне может привести к неприятным последствиям.

Для начала немного базовой теории. Газовое оружие, как таковое - это по сути оружие самообороны, которое в свою очередь относится к гражданскому оружию в терминологии закона “Об оружии”. В число возможных его видов входят как классические газовые пистолеты, так и механические распылители, аэрозольные и другие устройства, снаряженные слезоточивыми или раздражающими веществами. Возможно, где-то на тематических форумах этот вопрос уже неоднократно всплывал, но в рамках описания, данного закона, как я считаю, все предельно ясно: что пистолеты, что балончики - это всё газовое оружие, а поэтому состав слезоточивых газов должен отвечать установленным нормам. Они, кстати говоря, прописаны в Приказе Минздравсоцразвития № 583н от 22.10.2008г. Указанный документ устанавливает не только сами вещества, но и их предельное содержание в заряде, что наталкивает на мысль о том, что нарушающие стандарты “нелицензионные” экземпляры вполне могут оказаться незаконными. И хотя для ношения баллончиков (как, кстати, и электрошокеров) каких-то разрешений и уж тем более лицензий не требуется, они в любом случае несут потенциальный вред. А где вред, там и последствия от причинения такого вреда.

Тут сразу скажу, что по части распространённости и деталях воздействия тех или иных веществ я полный профан, но, исходя их найденной мной информации, с точки зрения бытового применения наиболее популярным сейчас является “Олеорезин капсикума” (сокращенно ОС) - именно он заправляется в так называемые “перцовые баллончики”. Это, если так можно сказать, условно лайтовый элемент, вред от которого минимален, хотя не исключён полностью, но при этом он действует и на собак, и на лиц находящихся в алкогольном или наркотическом опьянении. В 90-ые также активно применялись более тяжелые препараты на основе Хлорацетофенона (он же СN), например, пресловутая «Черемуха-10», долгое время состоявшая (а возможно и до сих пор состоящая) на службе у органов внутренних дел. Ещё один вариант - Ортохлорбензальма-лонодинитрил (вещество CS) - самое токсичное из допустимых в гражданском оружии средство, вызывающее не только слезоточение, но и сильный кашель. Это не полный список всех возможных “препаратов”, я лишь пытаюсь показать, что по своей сути, что “Черёмуха”, что перцовый баллончик - одного поля ягоды, хотя и не идентичны. В научной среде они имеют общее наименование - ирританты, поэтому далее мы будем применять этот термин.

В принцип действия и химический состав каждого из них погружаться я смысла не имею, поэтому ограничусь копипастой некоторых тезисов, найденных мной в ряде материалов. Механизм токсического действия ирритантов преимущественно одинаков: при попадании на слизистые оболочки глаз, верхних дыхательных путей и на кожный покров, ирританты, вследствие выраженной липидофильности, легко проникают через клеточные структуры, достигая чувствительных нервных окончаний, вызывая болевые ощущения в местах непосредственного контакта. Конкретный эффект зависит от концентрации и состояния человека. В малых концентрациях ирританты обладают раздражающим действием на глаза и верхние дыхательные пути, а в больших концентрациях вызывает ожоги открытых участков кожи, временную потерю зрения, затруднение дыхания, в некоторых случаях – паралич дыхания, сердца и смерть. В последнем случае она возникает вследствие таких “неприятных” побочек, как приступ ишемической болезни сердца и бронхиальной астмы, токсический отек легких, ну и, конечно же, острой аллергической реакции. Само собой, это достаточно обобщённое определение, но в настоящей статье я не ставлю задачей точно разграничить отдельные вещества и описать принципиальную разницу их действия. Речь именно о том, что любой подобный газовый баллончик представляет потенциальную опасность в силу возможного нарушения дозировки, а также условного состояния лица, подвергнутому его воздействию.

А теперь давайте перейдём собственно к юридической части. Какая в принципе предусмотрена ответственность за применение газового оружия? Начнём со статьи 37 УК РФ, которую я для понимания приведу в упрощённом виде. Не является преступлением причинение вреда при защите личности и прав обороняющегося от посягательства, если это оно было сопряжено с насилием, опасным для жизни обороняющегося или другого лица, либо с непосредственной угрозой применения такого насилия. Защита от посягательства, не сопряженного с насилием или угрозой его применения, является правомерной, если при этом не было допущено превышения пределов необходимой обороны, то есть умышленных действий, явно не соответствующих характеру и опасности посягательства. Наконец, не являются превышением пределов необходимой обороны действия, если лицо вследствие неожиданности посягательства не могло объективно оценить степень и характер опасности нападения. Написано красиво: у нас есть оборона в непосредственно опасной ситуации - формально бей, чем хочешь, и есть оборона без опасной ситуации, где ты должен отвечать соразмерно, но применение указанной статьи очень сложно и неоднозначно в российском правовом поле. Существенную роль в оценке возможных рисков является правоприменительная практика, а она сильно пляшет и во многом зависит от конкретной ситуации. К примеру, оговорка про “не мог оценить степень опасности” - она вообще настолько субъективна, что в пользу обвиняемого применяется крайне редко.

Чтобы хотя бы немного приблизиться к более объективному ответу, нужно вспомнить о таком понятии, как вред здоровью, на который, собственно, и указывает процитированная статья 37. О том, по каким критериям этот вред определяется, я уже писал в одной из своих статей. Напомню кратко: легким вредом считаются поверхностные повреждения, влекущие временное наступление нетрудоспособности до 21 дня включительно или стойкие, но крайне незначительные. Средний – это расстройство свыше 21 дня или значительная утрата общей трудоспособности от 10 до 30% условных функций организма включительно. Тяжкий – вызвавший развитие опасного для жизни состояния, и который не может быть компенсирован организмом, в том числе и потеря зрения. Вред без наступления нетрудоспособности в классификации уголовного кодекса вообще вредом не является.

Ну вот, собственно, давайте оценим возможный исход применения ирританта с точки зрения нанесения вреда. Во-первых, очевидным условием применения 37-ой статьи является именно нападение с насилием, либо угрозой насилия. Бытовой конфликт, где один нехороший человек оскорбил другого, а тот обиделся и брызнул из баллончика - это не самозащита в принципе. Тебя кто-то намеренно толкнул в ходе конфликта - это уже, в принципе, насилие, но в этом случае оценивается соответствовал ли способ защиты характеру нападения, причём не только в контексте самого конфликта, но и его последствий. Если нападавший лишь прокашлялся и продолжил свой путь, то есть вреда здоровью причинено не было - это одно, а если у него сердце остановилось или сетчатка потом отслоилась - совсем другое. В этом случае, в силу в зависимости от тяжести вреда и характера действия подсудимого, применение газового оружия вполне может соответствовать характеру статьей 111-115 УК РФ, в том числе и “целевой” 114-ой - причинение тяжкого или средней тяжести вреда здоровью при превышении пределов необходимой обороны.

Ну а если результатом стала смерть, то тут у нас уже статья 108 УК РФ - убийство, совершенное при превышении пределов необходимой обороны, либо 109 - причинение смерти по неосторожности. По обеим предусмотрено лишение свободы на срок до двух лет, разница лишь в классификации. Грубо говоря, здесь основную роль играют мотивы: если следствием будет установлено, что ты намеренно провоцировал конфликт или изначально собирался заставить оппонента страдать, а вовсе не защищался, но недооценил возможный эффект (всё же не собирался именно убивать, но так получилось), то твои действия могут быть классифицированы именно как причинение смерти по неосторожности. Аналогично, кстати, и с причинением вреда, где тоже многое зависит от выявления умысла или мотива. Также Думаю, в одной из следующих статей я детальнее опишу разницу между составами этих преступлений.

Ну и, наконец, вполне возможно такое: угрозы не было, конфликт развился на словесном уровне или, опять же, ситуация глазами “распылителя” не нашла подтверждения у правоохранительных органов, ущерба здоровью нет, то есть состав для уголовки отсутствует, но пострадавший при этом сообщает о тяжелых физических страданиях и наглом агрессивном поведении второй стороны. В таком случае применение ирританта может быть рассмотрено как совершенное из хулиганских побуждений. А это штраф по статье 20.1 КоАП РФ до 1 тысячи рублей или административный арест на срок до 15 суток. И вроде бы санкция не особо существенная, но это как минимум задержания с целью составления протокола.

Заключение. Газовое оружие - это рулетка. Применяя его, ты никогда не можешь быть уверен в том, что у “агрессора” не начнётся острая аллергическая реакция, что у него нет хронических заболеваний сердца или дыхательной системы, что он не получит в результате распыления серьезный ущерб органам зрения. Кроме того, оценка события с точки зрения правоохранительных органов может сильно отличаться от твоего субъективного восприятия ситуации и даже объективных факторов - просто потому что ты не имеешь возможности их чем-то доказать: да, агрессор может и обещал тебя побить, но у тебя нет ни записи события, ни показания свидетелей, а вот он зафиксировал полученный ущерб и написал на тебя заявление. По этой причине даже в действительно опасной ситуации первое, о чём нужно задуматься - это о том, чтобы прекратить конфликт путём ухода от него, а если надо и “убега”. А уж рассматривать баллончик с точки зрения “прекращателя конфликта” или оружия возмездия из-за мелких обид - глупо и недальновидно. Ирританты - это средство на случай реальной опасности для своей жизни и жизни близких, а не игрушка, и применять его, как и любое оружие, нужно лишь в самом крайнем случае, когда иные возможности исчерпаны и угроза очевидна. Тогда действительно лучше пусть один судит, чем четверо несут.

Нейросети. Что ответит закон?

Сегодня я бы хотел рассказать о такой вещи, как правовое регулирование авторских прав, связанных с нейросетями - теме только начинающей своё развитие. Вероятно, в будущем нас будет ждать тяжелый путь судебной практики и запоздалого государственного регулирования, но пока что в ней больше вопросов, чем ответов.

И так, как водится, для начала базис. Нейросети в настоящий момент определённо набирают всё больше и больше популярности, активно входя не только в творчество, но и подбираясь ко вполне рутинным задачам человека. Я лично в числе прочих активно использую сервис SUNO, позволяющий генерировать музыкальные композиции на основании запроса пользователя. Если результаты первых версий приложения как правило содержали различные ошибки, вроде неправильно расставленных ударений, то в текущем исполнении SUNO позволяет создавать действительно качественные материалы, практически неотличимые от песен живых исполнителей. У меня в телефоне уже сформирован отдельный альбом, полностью созданный нейросетью и, знаете, эта музыка “тащит” меня не меньше живых исполнителей.

Достаточно распространены и текстовые нейросети, позволяющие переписывать текст таким образом, чтобы он выявлялся как совершенно уникальный или формировать статьи на основании нехитрых запросов. Ну а генерация изображений (и с некоторого момента даже видеороликов) - это и вовсе классика жанра. Огромное количество создаваемого сейчас контента - это плоды работы нейросетей. Тебе не нужно заканчивать какие-то учебные заведения и тратить кучу времени для того, чтобы научиться рисовать: ты просто вводишь запрос в строку и через несколько секунд получаешь приблизительный результат. Конечно, получить 100% ожидаемую работу пока что сложно, но более точная формулировка запроса, работа с негативным промтом, тщательный подбор моделей, а также постоянное совершенствование алгоритмов позволяет довольно сильно приблизиться к желаемому. ИИ активно внедряется в околотворческие процессы, создание контента, развлечение населения и науку. Глупо было бы предполагать, что интерес к нему пропадёт просто так, а это значит, что в будущем мы будем встречать ещё больше коллизий с его участием.

Но что именно из себя представляют нейросети? Не стоит думать, что это действительно тот самый искусственный интеллект, который нам любят описывать фантасты. В настоящий момент, любая нейросеть - это по сути алгоритм агрегации информации и её обработки. Программе скармливают большие объемы фотографий, музыки и текста (чем больше, тем более качественными и разнообразными будут результаты). Та эту информацию обрабатывает и создают специальную базу данных, также именуемую в некоторых случаях моделью - такой процесс называется обучением. Уже готовая база в дальнейшем путем формирования текстовых запросов и ряда настроек используется специальной оболочкой для выдачи результатов пользователю. Известный многим ChatGPT не придумывает ничего действительно нового: он лишь подбирает известные ему сведения по определённым формулировкам и перекомпоновывает их. Именно поэтому он порой может сильно ошибаться в достоверности сведений, особенно в случае использования старых баз данных. Кроме того, не имея информации о каком-либо событии или объекте, он максимум попытается додумать её на основании иных своих “познаний”, но не создаст полностью новое произведение. И это на самом деле очень важная деталь именно с точки зрения права.

И тут, пожалуй, я сразу раскрою все свои козыри и сообщу: в настоящий момент правовая практика результаты действий нейросетей пока что охраняемыми законом не признает - ни для тех, кто вводит запрос, ни для создателей сети.

Для того, чтобы подобраться к ответу на вопрос, почему на самом деле нейросети пока что не создают охраняемых авторскими правами объектов, я хочу вспомнить одно занимательное событие. В 2017 году Дэвид Слейтер начал своё сражение за права на так называемое «селфи обезьяны». В 2014 году он активно работал с группой павианов. В определённый момент Дэвид дал одной из обезьян свой фотоаппарат и показал как нажимать на кнопку спуска. Очевидно, что павиану просто было интересно наблюдать за вспышкой, жмякать на кнопочки и просто разглядывать странный предмет, целенаправленной задачей стать фотокорреспондентом у него не было, но тем не менее в результате примат наделал несколько фотографий. Большинство стали просто случайным набором размазанной мешанины, но несколько получились крайне оригинальными, получив большую популярность и стали публиковаться совершенно свободно, что в определённый момент вызвало негодование Дэвида. Фонд Викимедиа отказался удалять фото по его запросу, сославшись на то, что автором изображений является обезьяна, а не Слейтер, в результате чего тот решил отстоять своё право на авторство. Со стороны примата выступила вышеупомянутая PETA, попутно продвигая тезисы о расширении прав животных. Процесс длился несколько лет, но в итоге истец всё же выиграл дело. Суд постановил, что обезьяне не могут принадлежать авторские права на снимок, да и получаемый от фотографий доход ей ни к чему.

Если кому интересно, в итоге стороны всё же договорились о десятипроцентном отчислении в PETA полученных Слейтером доходов, но для нас важно другое. Хотя фактически Дэвид не создавал оспариваемых фотографий, он провёл достаточно сложную работу. Фотография, если кто не в курсе - это не просто “нажать кнопочку”, ибо, как мы убедились, это может сделать и павиан. Чтобы она стала именно результатом творческой деятельности, должно присутствовать как минимум осознанное стремление получить некое новое изображение. В контексте отечественного права, такая позиция отражена в совместном постановлении пленумов Верховного и Высшего Арбитражного судов № 5/29: «при анализе вопроса о том, является ли конкретный результат объектом авторского права, судам следует учитывать, что таковым является только тот результат, который создан творческим трудом». К примеру, судебная практика склоняется ко мнению, что к результатам интеллектуальной деятельности невозможно отнести изображения, полученные с камер видеонаблюдения или скриншоты.

Что именно считать творческим трудом - вопрос, конечно, до конца не решённым. Очень интересным в этом плане является дело № А40-15537/12-19-137 по иску Экспресс-газеты к Первому каналу. Если вкратце, ответчик, обвиняемый в незаконной публикации фотографий истца в своём эфире, оспаривал творческую составляющую таких изображений. Речь шла о кадрах с процессии отпевания в церкви, где, по мнению ответчика, отсутствовала возможность художественной постановки. Дело дважды доходило до кассационной инстанции и дважды направлялось на новое рассмотрение. В определённый момент апелляционная инстанция одного из этапов дела сформулировала такую мысленную конструкцию: «процессы нажатия кнопки затвора фотоаппарата, а также вывода печати фотографий на принтер являются исключительно механическими действиями и не требуют приложения интеллектуальных способностей (творческого труда) человека". В итоге, впрочем, изображения всё же признали охраняемыми, с Первого канала взыскали 120 тысяч рублей, но вообще мы были в шаге от достаточно существенного пересмотра действующей практики. Ещё немного и российское право пришло бы к мысли о том, что сугубо технические действия даже со стороны человека объекты авторского права создавать не могут.

И вот, спустя несколько лет правовые системы многих стран вновь столкнулись с переоценкой понятия интеллектуальной деятельности. В 2017-ом году суд установил, что животное автором произведения являться не может. Что они говорят о бездушных компьютерах в 2025-ом?

22 февраля 2023 года в США было вынесено одно из первых решений, связанных непосредственно с созданным нейросетью контентом. В 2022 году Бюро авторских прав США предоставило правовую охрану графическому роману «Зари рассвета» за авторством Крис Каштановой, однако впоследствии было установлено, что по факту все иллюстрации книги были сделаны путем их генерации нейросетью Midjourney, в связи с чем регистрация произведения была отменена. В результате длительного разбирательства, длившегося больше года, комиссия пришла к следующему выводу: изображения в «Зари рассвета», созданные с помощью системы искусственного интеллекта, не должны были быть защищены авторским правом, но в тоже время автор располагает авторскими правами на отбор и расположение элементов. По сути, за Каштановой признали права на то, что она всё же делала сама, по аналогии с правами на составителя сборника, чья работа тоже охраняется отдельно от прав на включённые в сборник произведения, а вот сами изображения нейросети остались без охраны.

Схожее решение принял и суд Австралии. Апелляционная инстанция в 2019-ом году отменила патент доктора Стивена Тайлера на «контейнер для пищевых продуктов и устройства для привлечения повышенного внимания», который, как было установлено судом, по факту стал результатом генерации искусственного интеллекта DABUS. Тут, впрочем, надо отметить, что, во-первых, камнем преткновения стало именно отсутствие живых людей в числе авторов изобретения, а не сам факт его создания нейросетью, а, во-вторых, фактически дело завершилось в силу того, что за время разбирательства просто истёк срок действия самого патента.

Суть указанных решений сводится к обобщённой общемировой практике, предусматривающей ряд критериев определения авторства и творческой деятельности. В настоящий момент законодательство практически всех стран в качестве автора устанавливает только физическое лицо, то есть человека, чьи действия прямо связаны с созданием произведения. Компьютерная программа автором являться не может в принципе и судебная практика пока что никаких исключений не делает. В то же время, авторами пока что не признаются и оператор или создатель сети. Первый лишь формулирует некий текстовый запрос и далее в процессе генерации далее не участвует (хотя он и является автором оригинального запроса), второй же хоть и формирует необходимые алгоритмы, но на создание непосредственного материала также напрямую не влияет. Однако, в этой части уже всё не настолько однозначно. Формально также владельцы самих сетей могут устанавливать определённые условия в соглашениях с пользователями, в том числе и права последних на использования результатов генерации, но такие условия существуют именно в рамках достигнутого договора (сторону, нарушившую соглашение, можно признать виновной именно в силу взятых ей на себя обязательств), в то время как декларирование прав на полученные произведения как таковые, как мы видим, вполне может быть оспорено в судебном порядке.

Здесь отдельно стоит отметить, что в рамках российского законодательства, да и многих других стран мира, действует презумпция авторства. С момента начала использования произведения, главным образом публикации, если не будет доказано иное, человек автоматически считается автором. Таким образом, если я сгенерирую какое-то изображение в нейросети, но напишу о том, что я его сам нарисовал, другому лицу будет довольно сложно это оспорить. Но в данном случае мы не говорим скорее о подлоге, а не о том, что права получены на результат нейрогенерации, ибо если я прямо напишу, что перед вами нейросеть, авторских прав мне не видать. Единственный известный мне пример из законодательства, дающий потенциальную возможность получить авторство на сгенерированное произведение - британский Закон об авторском праве, промышленных образцах и патентах 1988 года, в котором указанное, что в случае создания произведения компьютерной программой, автором является лицо, которое предприняло необходимые меры для создания произведения.

Впрочем, даже открытое применение нейросетей и прочих технических инструментов обработки - это не всегда “вето” на защиту. И в этом плане интересными являются позиции российских судов. В феврале 2024 года Тринадцатый арбитражный апелляционный суд встал на сторону истца в вопросе о спорном объекте, подвергнувшемуся цифровой обработке, но тут, впрочем, есть нюанс. Дело в том, что речь идёт не о генерации с нуля, а о допиливании созданного истцом материала. По сути, автор сначала создал своей творческой деятельность 3D-модель импланта зуба, а затем осуществил её рендер в высоком разрешении с получением в итоге JPG изображения. Впоследствии указанное изображение попало на сайт стоматологической организации, где и было найдено автором. В рамках дела ответчик настаивал на том, что в изображении угадываются признаки генерации нейросетью, но так как в суд был предоставлен исходник модели, а также результат её осмотра, в итоге его доводы были отклонены.

В другом деле (Постановление Девятого ААС от 8 апреля 2024 г. N 09АП-642/24) суду пришлось столкнуться с таким явлением, как Deepfake. И здесь, опять же, нужно учитывать специфику конкретного объекта. Сама по себе технология - это действительно плод деятельности нейросети, но она, в отличие от других результатов генерации, прямо основывается на использовании оригинального видеоряда. В то время, как практически все остальные алгоритмы лишь опираются в результате генерации на исходные материалы как на шпаргалку, Deepfake в готовом ролике оставляет часть исходника. По этой причине, суд удовлетворил иск о защите исключительных прав, указав следующее: “технологии, основанная на использовании генеративно-состязательных нейросетей (GAN), позволяют частично преобразовывать исходный видеоряд с помощью алгоритмов, созданных человеком. Такое преобразование не исключает тот факт, что исходный видеоряд создан творческим трудом авторов”.

И тут самое время посмотреть на ситуацию с другой точки зрения. Как я отметил, нейросети не выдумывают изображения (а равно иные объекты) - они используют уже известные им паттерны их на основании определённых баз, сформированных путём предварительного изучения множества фотографий и иллюстраций. И сомневаться в том, что правообладатели на такие изображения, в определённый момент обеспокоются, даже не приходилось. И вот, 24 января 2023 группа художников подала коллективный иск к Stability AI Ltd., Midjourney Inc. и до кучи DeviantArt Inc. за незаконное использование защищенных авторским правом изображений для обучения искусственного интеллекта. Художники отметили, что такие сети содержат копии миллиардов изображений, защищённых авторским правом, которые были сделаны без ведома или согласия создателей. К сожалению, мне неизвестно чем закончилось указанное разбирательство.

Ну а пока художники судятся с одними организациями, другие продолжают зарабатывать деньги. В 2022 году компания Adobe сообщила о том, что она планирует продавать “в стоке” изображения, полученные путем генерации, хотя и будет снабжать их соответствующими отметками. Интересно было бы посмотреть на судебные иски, связанные с нарушением прав на такие изображения. В то же время, обеспокоенные создающейся на почве значительного удешевления определённых видов контентов дырой, власти начинают потихоньку переходить к более строгому регулированию рынка. Одной из первых ласточек стал общеевропейский закон об искусственном интеллекте (EU Artificial Intelligence Act), определяющий градацию рисков от использования ИИ, а также степень их регулирования. Указанные нормы в том числе направлены и на защиту рабочих мест людей, чья деятельность стала гораздо менее востребованной. Что-то подобное прорабатывается и в России, но пока что толковой реализации не получило.

При написании данной статьи, ни одна нейросеть не пострадала.

Уголовный ликбез. Ответственность за наркотики

Сегодня у меня для разнообразия что-то новенькое для вас. Ну что, докатились, как говорится, мы и до одной из самых животрепещущих тем современности. Наркотики в руках граждан - это несомненное зло, с которым государство очевидно стремиться бороться. Способы существуют разные, но в базе, само собой, лежит уголовное преследование. Название статьи 228 УК РФ уже раскрывает суть преступления: незаконные приобретение, хранение, перевозка, изготовление, переработка наркотических средств, психотропных веществ или их аналогов, а также незаконные приобретение, хранение, перевозка растений, содержащих наркотические средства или психотропные вещества, либо их частей, содержащих наркотические средства или психотропные вещества, однако в составе кроется одна хитрость, которая раскрывается лишь в первой части: данная статьи работает для тех случаев, когда всё выше перечисленное осуществляется без цели сбыта и в размере не меньшем “значительного”.

По базовой “ставке” без отягчающих обстоятельств предусмотрен в том числе штраф до 40 000 рублей, либо ограничением или лишением свободы на срок до трех лет (там ещё всякие исправительные работы, вариации штрафов и т.п., я обычно их выкидываю для упрощения понимания наказания). Также статья устанавливает повышенную меру наказания за крупный или особо крупный размер с уже вполне конкретным посылом отправиться в места не столь отдалённые: от 3 до 10 и от 10 до 15 лет соответственно. Что характерно, значительный, крупный и особо крупный размеры, вопреки практике по большинству других статей, устанавливаются не уголовный кодексом, а постановлениями правительства, выдержки из которых приводить бессмысленно в силу того, что это по сути таблица с данными. Желающие могут ознакомиться с ней сами, для нас важно лишь то, что состав преступления в данном случае во многом определяется на основании проведённой экспертизы, которая установит не только количество “вещества”, но и его состав.

Есть в этой норме права и довольно интересное отступление, которое для конкретной статьи в уголовном кодексе прописывается крайне редко: лицо, совершившее преступление, но добровольно сдавшее наркотические вещества и активно способствовавшее раскрытию или пресечению преступлений, связанных с незаконным оборотом указанных средств, в том числе в виде изобличения лиц, совершающих преступление и обнаружения имущества, добытого преступным путем, освобождается от уголовной ответственности за данное преступление. Формулировка даже в моём сокращённом варианте получилась увесистой, но, думаю, понятна и без моих комментариев. Однако, возможно, вы захотите меня спросить: если есть такая оговорка, то почему продолжают сажать различного рода закладчиков - ведь им достаточно сдать нанимателей, дабы избежать преследования? Дело в том, что указанное условие не работает в отношении задержанных лиц. То есть, если кто-то тебе наркотики передал и ты сразу пошёл в полицию, то норма может и сработать, а если тебя схватили за руку при попытке засунуть сомнительный пакетик под лавочку, тот тут, извини, получай по всей строгости закона.

Идём дальше. Для тех случаев, когда размер деяния не тянет на значительный, применяется статья 6.8 КоАП, суть которой абсолютна та же, только размер поменьше. Санкции по ней по меркам уголовного кодекса, считай, скромные: наложение административного штрафа в размере от четырех тысяч до пяти тысяч рублей или административный арест на срок до пятнадцати суток. Данная статья по сути работает в отношении любого количества запрещённых веществ вплоть до значительного (которое, как мы уже установили, уже тянет на уголовку), то есть без нижней планки. Условно можно сказать, что даже микроскопические следы наркотиков, которые прилипли к тебе в какой-нибудь электричке, можно назвать хранением. Я, конечно, сильно утрирую, но суть примерно такая.

Что касается сбыта (а равно производства и пересылки), то для этого деяния ещё в 2003-ем году была выделена отдельная статья - 228.1 и там уже сходу предусмотрено лишение свободы на срок от четырех до восьми лет, а в самом тяжёлом случае - от 15 до 20. Мало того, хотя для этой статьи также предусмотрены крупный и особо крупный размер, минимальная планка в виде значительного размера уже не устанавливается. Суть различий 228 и 228.1 очевидна на бумаге, однако каким образом на практике можно определить умысел на сбыт? Допустим, останавливает патруль сомнительное лицо, обыскивает его и обнаруживает пакетик подозрительного вещества. Проверка показывает, что вещество это, оказывается, наркотическое. А теперь давайте подумаем, что светит такому лицу? Допустим, на руках у лица оказалась лишь незначительная доза, то есть это административка, которая может стать опасной только при наличии не погашенной условной судимости, однако если сотрудники полиции раскрутят дело в другую сторону, мол нёс чтобы продать, то тут может появиться 228.1, для которой размер дозы не важен, а следовательно сидеть незадачливому “дельцу” реальный срок. Сразу скажу, это довольно сильное утрирование ситуации, так как схема реализации наркотиков гораздо более сложная и курьер лишь вершина её цепочки, однако при поверхностном ознакомлении действительно непонятно как именно разделять их по объективным факторам.

На самом деле, для оформления внятного ответа на данный вопрос пришлось проделать немалый путь. Казалось бы, прояснить ситуацию уже давно должен был Верховный суд, однако его обзор от 26 июня 2024 года конкретно в данном моменте ясность не вносит, а даже наоборот: нам сообщают, что объективную сторону сбыта наркотических средств составляет не только непосредственная передача наркотиков приобретателю, но и предшествующие этому действия, в частности приобретение, хранение, перевозка наркотических средств в целях их сбыта. Если лицо совершает такие действия в целях последующей реализации наркотических средств, однако по независящим от него обстоятельствам не передает указанные средства, то оно несет ответственность за покушение на незаконный сбыт наркотиков. Фактическая классификация преступления так и остаётся уделом правоохранительных органов.

Лишь значительно более старое Постановление пленума ВС от 15 июня 2006 г. N 14 даёт хоть какую-то конкретику, сообщая о том, что об умысле на сбыт может свидетельствовать размещение в удобной для передачи расфасовке и наличие соответствующей договоренности с потребителями, в то время как реализация наркотического средства путем введения одним лицом другому лицу инъекций, если указанное средство принадлежит самому потребителю и инъекция вводится по его просьбе или в соответствии с медицинскими показаниями сбытом считаться не может. И наконец совсем уж приближенные к реальной практике данные появились в Обзоре судебной практики Верховного Суда Российской Федерации N 3 от 2025 года, из которого следует, что об умысле на незаконное производство могут свидетельствовать: действия по поиску мест для организации нарколаборатории, использование специального оборудования для изготовления наркотических средств, на котором экспертно установлены наслоения наркотических веществ и, конечно же, факт изъятия изготовленного наркотического средства.

Строго говоря, я лично не сильно беспокоюсь о людях, носящих с собой наркотики даже для личного применения, однако такая квалификация всё ещё оставляет за собой возможность для злоупотреблений со стороны самих правоохранительных органов, а в обратном случае - для ухода от более строгого наказания. Однако, я лишь теоретик, поэтому в рамках таких сложных вопросов могу лишь допускать определённые возможности. В рамках же более классического подхода мы берём за основу идею о том, что цель сбыта действительно имела место. В этом случае законодательство рассматривает несколько сценариев. Во-первых, преступление может быть длящимся, то есть когда сбыт налажен и партии запрещённых веществ отгружаются регулярно конкретным закупщикам - в этом случае следствию собрать разрозненные фрагменты воедино, но отдельные факты сбыта можно квалифицировать и как самостоятельные преступления. Во-вторых, в рамках преступления стоит правильно оценивать уже упомянутое покушение. В данном контекста стоит вспомнить о такой процедуре, как “контрольная закупка”: сотрудник МВД звонит по указанному где-нибудь на асфальте номеру, всячески изображает из себя наркомана, назначает встречу и добивается совершения сделки. Ну а затем группа стройных молодцев скручивает продавца со всеми вытекающими. Однако, если вдруг продавец в последний момент “сорвётся с крючка” и попытается скрыться, рука правосудия всё равно всё ещё способна до него дотянуться, ибо в этой схеме допустимым является даже желание продать при реальном наличии вещества - это уже покушение на преступление, которое также наказуемо.

Казалось бы, идея преступления и наказания понятна, однако даже в такой схеме существует правовой изъян и заключается он в классическом понятии провокации. Дело в том, что закон прямо запрещает при осуществлении оперативно-розыскных мероприятий подстрекать, склонять, побуждать граждан в прямой или косвенной форме к совершению противоправных действий и иногда эта оговорка действительно приводит к оправдательным решениям суда.

Из материалов дела следует, что в 2021 году некий “Ш” сообщил о поступившем к нему предложении приобретать героин от некого “К”. Сотрудники полиции вынесли постановление о проведении проверочной закупки наркотика для чего и был привлечен “Ш”, который ранее совместно употреблял с “К” наркотические средства. В итоге “Ш” обратился к “К” с просьбой о приобретении героина, однако тот отказал в этом. И только после многократных настойчивых просьб “Ш”, заявившего что у него «ломка», последний согласился помочь и продал свою дозу героина. По результатам судебного заседания “К” был оправдан именно по причине того, что его по сути спровоцировали продать наркотик.

Но тут, конечно же, надо сразу оговориться: норма эта даже в схожих ситуациях работает далеко не всегда, иначе каждый наркодилер ссылался бы на неё. Однако, адвокаты, специализирующиеся именно на этой категории дел, активно стараются использовать эту норму по максимуму, как правило стремясь перевести рельсы правосудия на более мягкую 228-ую статью. Приведённый выше пример - это как раз история из практики подобных лиц. Мораль вопроса защиты подобного рода лиц остаётся за кадром, ибо мораль - не сторона уголовного процесса, а право на юридическую защиту имеют все.

Ну и ещё несколько интересных моментов. Во-первых, незаконный сбыт - это как возмездная, так и безвозмездная реализация - в 228.1 не установлено, что действия непременно должны совершаться с целью получения выгоды. Во-вторых, согласно уже указанному ранее Постановлению Пленума ВС РФ N 14, об умысле на реализацию может свидетельствовать при наличии к тому оснований их приобретение, изготовление, переработка, хранение, перевозка лицом, самим их не употребляющим, однако, при этом наркозависимость лица его ответственность также не исключает. В-третьих, одной из наиболее тяжких вариаций статьи является продажа наркотиков несовершеннолетнему и в этом случае для квалификации достаточно, чтобы преступник хотя бы допускал, что совершает преступление в отношении несовершеннолетнего.

Наркотики - зло!

Когда правая полоса не совсем свободна

Ещё одна коротенькая заметка правового характера для наших дорогих Капибарян. Думаю, большинство атволюбителей знает такое правило: при движении за городом, водитель должен стремиться занять крайне правую полосу, а более левую использовать лишь для опережения. Это если излагать такое предписание простым языком, в законе же формулировка прописана следующим образом:

9.4. Вне населенных пунктов, а также в населенных пунктах на дорогах, обозначенных знаком 5.1 или 5.3 или где разрешено движение со скоростью более 80 км/ч, водители транспортных средств должны вести их по возможности ближе к правому краю проезжей части. Запрещается занимать левые полосы движения при свободных правых.

И, знаете, тут я лично нахожу одну коллизию, которую и хочу с вами обсудить. Дело в том, что в Правилах дорожного движения имеется очень много пересекающихся друг с другом условий, необходимых в том числе и для максимально точного выявления виновника ДТП, в случае его возникновения. Грубо говоря, даже если нарушали оба, зачастую правила позволяют выявить конкретное условие возникновения дорожной ситуации. К примеру, водитель “А” может в нарушение установленных правил ехать без огнетушителя и аптечки, но если водитель “Б” влетит в него проезжая на красный сигнал светофора, то виноват в аварии будет именно он, хотя второй участник движения формально тоже “нарушал”. Более приближенный к жизни пример: при наличии полосы торможения водитель, намеревающийся повернуть, должен своевременно перестроиться на эту полосу и снижать скорость только на ней. Но даже если он начнёт притормаживать заблаговременно, он вполне вероятно не будет нести ответственность за наезд идущего сзади транспортного средства, ибо наличие полосы для торможения не исключает снижения скорости на других полосах в принципе, а вот соблюдать дистанцию и скорость нужно обязательно.

Но ПДД все же не идеальны - они не предусматривают все возможные ситуации на дороге, а иногда и вовсе содержат на мой взгляд пробелы. В частности, в отношении приведенного мной ранее пункта 9.4, как мне кажется, пропущено очень важное условие: объезд препятствия.

Что вообще такое препятствие? Это любой неподвижный объект на полосе движения, не позволяющий продолжить движение по этой полосе, включая: неисправное или поврежденное транспортное средство, дефект проезжей части, посторонние предметы и т.п. Закон при этом устанавливает лишь одно исключение: препятствием не является транспортное средство, стоящее в заторе. Препятствие можно объехать, если это не запрещено законом, а точнее если прямо не противоречит ему. К примеру, формально водитель не вправе пересекать сплошную линию в принципе.

И вот в соседних пунктах это самое препятствие вполне упоминается. Да чего там говорить, фигурирует оно и во втором абзаце того же 9.4, где указывается, что при интенсивном движении, когда все полосы движения заняты, менять полосу разрешается только для поворота налево или направо, разворота, остановки или объезда препятствия. А вот в первом абзаце такой термин почему-то выпал, хотя, думаю, всем очевидно, что выехать на левую полосу с правой с целью объезда возникшего препятствия - вполне нормальное действие. Но закон почему-то оперирует лишь понятием “свободная полоса”. Безусловно, стоящий на правой полосе автомобиль, совершивший вынужденную остановку - это уже не свободная полоса, но, помимо, других транспортных средств, препятствием может выступать и дефект проезжей части, то есть в простонародье ямы.

Типичная для многих российский автодорог ситуация: левая полоса весной сама по себе не ахти, а правая, будучи разбитой фурами, и вовсе сползла вместе со снегом. Ехать по ней на легковом автомобиле можно разве что слегка крадясь, где-нибудь под 40 км/ч при разрешённых 90, а то и ещё меньше. Да, по сути такая полоса - это тоже сплошное препятствие, то есть дефект дорожного покрытия. То, что этот дефект затянулся на несколько километров, это уже другой вопрос. Очевидным решением будет выехать на левую и, если уж совсем припрёт, уходить вправо для того, чтобы пропустить гонщика сзади. Логично? Конкретно в этом месте ПДД никаких уточнений не дают, а поэтому у "летунов" есть формально законное право считать "тихоходов" такими же нарушителями правил дорожного движения, как и они. Однако, фишка в том, что летуны считают нарушителями только других участников, но никак не себя.

Действительно, неточность формулировок законов в данном случае может рассматриваться как нарушение ПДД в отношении лица, берегущего свой автомобиль и едущего по левой при свободной правой, но таким же нарушителем по сути является и условный "гонщик", ведь для него правая полоса, получается, тоже свободна, но сам он то её почему-то занимать не спешит, а пытается "выжимать" впереди идущее ТС с левой. И это я ещё не говорю про то, что опережение он, вполне вероятно, планирует осуществить с нарушением скоростного режима. По факту, в данной ситуации нет никакой нормы закона, которая говорила бы, что "гонщик" прав в своей аргументации: он ссылается на то, что второй водитель нарушает ПДД, но это нарушение не делает его собственное поведение правомерным.

Почему в вышеуказанный пункт 9.4 указанную норму не внесли, я отчасти понимаю: если дать водителям возможность самостоятельно определять возможность движения по полосам на основании субъективной оценки состояния дорожного полотна, это приведёт к ещё большей анархии, в то время как объезд препятствия сам по себе в такой ситуации не запрещён. Вся суть казуса сводится именно к такой ситуации, когда крайне правая полоса не просто содержит отдельный изъян, а разбита полностью и ехать по ней не хочет никто вне зависимости от скорости движения. Поэтому в итоге же подобные ситуации зачастую сводятся на “понятийный” уровень, в рамках которого каждый считает правым себя без привязки к реальному закону.

А что по этому поводу думаете вы?

Гражданский ликбез. Оферта и доски объявлений

Привет, друзья. Сегодня у меня для вас небольшой юридический обзор одного явления. На практике полученные знания вряд ли вам пригодятся, но чисто теоретически это довольно занятная вещь. Думаю, с такой вещью, как виртуальная доска объявлений, знакомы многие. Знаете вы, скорее всего, и один наиболее популярный на территории России сайт, где такие объявления размещаются. В целях конспирологии, назовём его “Наевито”. Система с точки зрения обычного обывателя проста: кто-то решил продать диван и для этого он завёл на Наевито объявление, где что-то про него написал и указал стоимость. Мы это объявление увидели и возжелали диван себе. Для этого нужно написать продавцу, договориться с ним о, допустим, самовывозе. Встречаемся в условленном месте в условленное время и далее уже по накатанной.

Ок. А как это выглядит с точки зрения закона? Чисто в базе это, конечно же, договор купли-продажи, но при этом отношения сторон возникают на основании размещения продавцом предложения. И раз ли у нас появилось слово "предложение", у более-менее подкованных лиц в голове, наверняка, всплывёт такое понятие, как "оферта". Думаю, о ней слышали даже далекие от юриспруденции люди, но не каждый пытался вникнуть в то, что из себя этот термин представляет. А поэтому, давайте сначала немного скучной теории: вообще, существует несколько видов и подвидов оферт, но в нашем случае остановимся на двух понятиях. Оферта как таковая - это намерение лица заключить договор, выраженное в конкретном предложении, в то время как публичная оферта - это такое предложение, которое делается публично неограниченному кругу лиц. Давайте ещё проще: если я подхожу к Васе и говорю ему “предлагаю обсудить покупку слона”, то это обычная оферта, ведущая к классическому договору купли-продажи, а если кричу на всю улицу “кто хочет купить у меня слона?”, то уже публичная.

Впрочем, сразу скажу, что тут я сильно упрощаю, ибо оферта - это не просто желание совершить сделку, а именно конкретизированное предложение, содержащее все существенные условия будущего договора. Оферта по своей сути - это почти готовый договор, мысленно распечатанный продавцом. Он его протягивает покупателю, а тот должен решить ставит ли он свою подпись или нет. Если подходить к вопросу формально, то любая оферта влечёт определенные обязательства в отношении разместившему её лицу, в частности необоснованный отказ направителя оферты от дальнейших переговоров может быть расценен как недобросовестные действия, а за это даже ответственность предусмотрена (пускай и крайне мифическая). В рамках публичной оферты, соответственно, направитель обязан взаимодействовать со всеми отозвавшимися лицами и не вправе им отказать в сделке без должного обоснования. В то же время, со стороны самого покупателя также имеются обязательства. Его ответ на предложение, который в законе именуется акцептом, должен быть полным и безоговорочным.

Почему я так сильно акцентирую внимание на всех этих формальных обязательствах? Дело в том, что оферта - это особое условие, влекущее сделку, а не просто мимолётно возникшее желание. Если опять же обратиться к теории, договор купли-продажи считается заключенным с момента достижения сторонами соглашения по всем существенным условиям договора. Вы приходите на рынок и видите красивые диваны помидоры.Вы буквально съедаете их в своей голове, но вот беда: продавец сообщает о том, что стоят они 300 рублей за килограмм, а ваш бюджет сильно ограничен. Но ведь это рынок, а на рынке все торгуются, так что путем хитрых переговоров вы достигаете соглашения о том, что, так и быть, такому чудесному человеку помидоры продадут за 250, да ещё персик в подарок дадут. Вероятно, вас всё равно нагрели, подсунули парочку стухших помидорок, и вообще не такие они уж и вкусные, но формально сделка состоялась в рамках оговорённых сторонами условий и это будет вполне легитимная купля-продажа в её самом классическом проявлении. А вот ценник в магазине, на котором указана цена за товар - это вполне себе публичная оферта, ибо вы, как покупатель, благодаря ценнику, заранее, ещё до подхода на кассу, знаете все существенные условия сделки и воспринимаете ситуацию как предложение о продаже. Условия есть, они неизменны, а продавец не вправе отказаться вам товар этот продавать (за исключением отдельно оговоренных законов случаев вроде алкоголя и сигарет).

И вот, собственно, тут мы подходим к главному. Так является ли всё-таки объявление на Наевито публичной офертой? Можем ли мы отказать любому обратившемуся, формально не нарушая закон, и может ли обратившийся назначать свои встречные условия? Отвечаю: да, мы можем, и покупатели могут, так как объявления офертой не являются. Пара-па-пам-пам, фьють, как говорится.

Дело в том, что согласно закону, реклама и иные предложения, адресованные неопределенному кругу лиц, рассматриваются как приглашение "делать оферты", но не самой офертой. Такой оборот, если честно, звучит довольно странно даже для юриста, но суть, думаю, уловить можно. Здесь установлена такая же разница, как и в известной фразе “обещать - не значит жениться”. То есть, вроде бы и там, и там предложение, но в одном случае мы обещаем сделку, а в другом лишь сообщаем о том, что могли бы её заключить, если ты, дорогой покупатель, сам обратишься к нам со своим предложением. По сути, стороны меняются сторонами: разместивший объявление - сообщает о наличии товара, а просмотревший его - о готовности товар купить. Если кому интересно, за нарушение условий, изложенных в рекламе, всё равно предусмотрена ответственность, но это уже совсем другая история.

Подытоживаю абзац выше: если из предложения заключить договор, адресованному неопределенному кругу лиц, не вытекает, что отправитель намерен заключить договор с любым, кто получит такое предложение, то и офертой такое предложение не является. Это не моя личная позиция, если что, а постановление целого Пленума Верховного Суда РФ от 25.12.2018 N 49 и здесь разночтений быть не может. А вот ниже уже будет моё личное мнение и с ним мы, если захотите, можете поспорить.

В объявлении действительно указываются описание товара и его цена, но при этом продавец не назначает точные условия получения товара (он может лишь указать предпочтительные для себя способы), сроки покупки и способы оплаты. Объявление - это хотелки, а не предложение. “Хочу продать диван, вот что он из себя представляет. Продать хотелось бы за 100 рублей”. Заинтересован? Подходишь и договариваешься. В данном случае ситуацию мы можем рассматривать и как те же помидорки на рынке, когда итоговые условия формируются в ходе общения с продавцом, и как рекламное предложение, в котором вы рассказываете о своём чудесном диване.

Впрочем, надо сказать, что отдельное исключение для лиц с мазохистскими наклонностями всё же имеется. Дело в том, что если продавец в своём объявлении прямо укажет, что его сообщение - это именно оферта, и прямо изложит все существенные условия, то тогда уже оговорка о рекламе работать не будет. Зачем ему это надо, я не знаю, но мы, в конце концов, живём в свободной стране и это звучит гордо!

Принудительное лечение. О клиниках для зависимых

Продолжаю свою статью о добровольно-принудительной госпитализации. В первой части я затронул тему лечения нарко и алкозависимых лиц, где в общих тонах обрисовал ситуацию с государственным регулированием данного вопроса: кто может быть госпитализирован принудительно и почему в остальных случаях пациента могут совершенно спокойно показать врачам жопу и уйти куда глаза глядят.Теперь же перейдём к клиникам, тем более что связанный с применением закона на практике вопрос уже успел вызвать ряд вопросов в комментариях.

Ключевая тема для рассуждения: а работает ли в принципе система на практике? Рассказы от третьих лиц про то, как опасный для окружающих человек терроризирует соседей уже много лет перемежаются с историями о врачебном произволе. Поэтому вот вам для примера немного статистики от государственных учреждений: отдельно взятый Нагатинский суд, рассматривающий дела по заявлениям 15-ой Психиатрической больницы, где-то до 2020 года демонстрировал стабильный рост дел, связанных с назначением принудительного лечения: 2016 год - 177 дел, 2017 год - 179 дел, 2018 год - 669 дел. Затем эти цифры попали в Комиссию по правам человека и СМИ, что повлияло и на количество дел и на принимаемые решения: если в 2019 году в том же Нагатинском суде в 80 процентах дел суд поддерживал доводы медиков, то на 2021 этот показатель составляет 69 процентов и продолжает падать.

Именно корректное рассмотрение дел - самая большая загвоздка права. Зачастую, в таких процессах соблюдаются лишь формальные нормы рассмотрения и даже представители "ограничиваемых" не особо стремятся защищать их права. В своей обзорной статье один из авторов zakon.ru приводит массу примеров ненадлежащего поведения адвокатов. Приведу в качестве одну из них:

Жалоба рассматривалась Советом АП Санкт-Петербурга в отношении адвоката Н., представлявшую интересы К. Из жалобы следовало, что К. был госпитализирован в Спб ГКУЗ «Психиатрическая больница Святого Николая Чудотворца» по решению Октябрьского районного суда Санкт-Петербурга, в заседании не участвовал (согласно заключению комиссии врачей не мог адекватно воспринимать происходящее). Адвокат Н. не посетила К. в психиатрической больнице, не выяснила лично его состояние здоровья и его волеизъявления, а согласилась с заключением врачей-психиатров о необходимости госпитализации, мотивировав свою позицию "интересами административного ответчика".

Однако, госучреждения - это хоть и неповоротливая, но всё же правовая структура, в которой продолжает действовать закон. А вот частные клиники из системы принудительного лечения выпадают практически полностью. Обратиться к ним на законных основаниях о госпитализации родственника могут только лица, считающиеся опекунами или попечителями и то если у заведения есть лицензия на соответствующий вид медицинской деятельности. Во всех остальных случаях, такие учреждения могут работать исключительно на добровольной основе. Очевидно, что в этом случае любое содержание человека в стенах учреждения против его воли является преступлением, предусмотренным статьями 126 или 127 УК РФ. И тут давайте сразу определимся с составом данного общественно опасного деяния. В первом случае у нас речь идет о похищении, в другом о просто незаконным лишением свободы. Строго говоря, и то и то не сильно приятно для обвиненного, ведь в данном случае речь будет вероятнее всего идти о действиях в составе группы лиц, а этот пункт предусматривает в том числе лишение свободы на срок от трех до пяти лет. Разница лишь в том, что похищение сопровождается перемещением в иное место, а незаконное лишение свободы нет. Грубо говоря, если человека забрали в “центр” из его квартиры, то 126, а если он сам туда пришел и потом его назад уже не выпустили, то 127.

И вот, живёт некое лицо, подозреваемое в употреблении запрещенных веществ или излишней тяге к горючим смесям. На принудительную госпитализацию это лицо не тянет, а из добровольных государственных учреждений оно сбегает по прошествии недели. Родственники за это лицо переживают, но что им делать? Тут то и находится где-то на просторах интернета объявление о чудесном спасении самых безнадежных лиц и программе а-ля "12 шагов". Где-то даже могут звучать слова о том, что лечение чуть ли не бесплатно, мол организатор больницы сам бывший алкоголик и просто горит желанием помочь таким же оказавшимся в беде. Родственники обращаются по указанному на сайте телефону и договариваются о приеме больного силами самодоставки, либо в отдельных случаях направляют специальные бригады за некую плату "за вызов". Бывает и так, что человек всё же сам осознаёт своё положение и приходит с такие центры самостоятельно, предполагая что в них лечат лучше бюджетных организаций. Итог, впрочем, один: человек оказывается в довольно жёстких условиях, из которых самостоятельно ему выбраться проблематично. Даже если клиника нацелена на излечение, сама её суть обязывает удерживать пациента от самовольного ухода или возможности достать очередную порцию алкоголя или дозы, ведь именно эта особенность и отличает её в корне от государственного учреждения.

И тут, в общем-то, самое главное. Вполне возможно, речь действительно идёт не о просто случайных добропорядочных гражданах, которых силой затаскивают в застенки, а о действительно страдающих недугах разной степени тяжести личности. Это действительно могут быть опасные для себя наркоманы и алкоголики - в "активном" виде, либо в состоянии синдрома отмены. И тут, понятное дело, нужно понимать два слегка противоречащих друг другу фактора: с одной стороны, помощь им действительно нужно, а с другой, им самим сложно оказывать сопротивление сторонним противоправным действиям. Человек поступает в клинику, ему подсовывают на подпись какую-то бумажку, которая на деле оказывается добровольным согласием и вот формальности уже соблюдены. А далее, как и во всех случаях частного бизнеса, начинается не лечение, а оказание услуг.

Да, возможно даже существуют честные частные клиники, где именно ставят задачи вылечить, всё же существуют (встречал ничем не подтверждённую цифру, что таких 10% от всех существующих на рынке), но довольно часто подобные заведения нужны лишь для одного: выкачивания денег. Вот сдал ты, например, своего дядю в якобы бесплатный реабилитационный центр, но через месяц тебе говорят, мол не справляемся - случай запущенный, а лечим бесплатно только 30 дней. Будешь платить? И ты платишь, ведь за дядю переживаешь. Может, впрочем, оказаться, что платить не надо, только не удивляйся, если окажется, что дядя у тебя несколько месяцев бесплатно выполнял тяжелый физический труд. Ну или ценник сразу есть, вот только в очередной приезд врач сообщает о том, что случай запущенный и курс лечения составляет полгода - меньше нельзя. Формально, помимо похищения человека, у нас тут еще и мошеннические действия вырисовываются, но доказать именно мошенничество в данном случае довольно сложно, поэтому далее эту тему развивать не будем. Ну а если и лечат, до драконовские меры, опять же, никто не отменял. Вы пробовали когда-нибудь запретить наркоману принять очередную порцию дозы или отобрать бутылку у алкаша? Без жёсткости не обойтись в любом случае, а тут еще этим занимаются совершенно чужие люди, которым по сути наплевать на моральное состояние пациента, зато есть чёткая установка драконить его до победного.

Ок, давайте вернемся именно к изначальному посылу. Вне зависимости от того, реальное лечение или нет, речь в любом случае идёт о недобровольном характере содержания. Это, как я уже сказал, состав уголовной статьи. Прикол в том, что указанная мера в теории может быть применена не только к самому реабилитационному центру, но и к сердобольному родственнику, принявшему решение отправить близкого в такого рода заведение или иным особо рьяным активистам. А ещё в данном случае вовсе не обязательно доказывать корыстный умысел или психическое состояние самого “похищенного” - сам факт незаконного удержания уже вполне достаточен для возбуждения определённых органов. Чисто формально клиника, конечно же, попытается взять согласие с пациента, мол он пришёл добровольно, но такую подпись с малопонимающего реальность или просто запуганного человека взять довольно легко. А вот доказать вину центра, наоборот, сложно, впрочем, прецеденты есть.

Широко известно дело в отношении реабилитационного центра «Феникс», в котором в 2017 году умер проходивший лечение от алкогольной зависимости Дмитрий Марьянов. Как стало известно следствию, у актера был риск развития тромбоэмболии, однако, несмотря на это, глава реабилитационного центра дала указания ввести ему рецептурные препараты галоперидол и феназепам без дальнейшего надлежащего медицинского наблюдения. В роковой день больной жаловался на плохое самочувствие, но персонал решил, что он симулирует. Другая история: 7 января 2017 года у одного из домов на юге Москвы выпала записка с просьбой о помощи. «Пожалуйста, помогите, меня зовут Андрианов Павел. Меня держат вторую неделю, забрали документы, телефон, деньги, банковскую карту. Никуда не выпускают, вызовите полицию» - говорилось в ней. Квартиру, где находился Павел, в итоге брали штурмом сотрудники Росгвардии. По факту, следствием была обнаружена небольшая локальная “клиника”, в которой, помимо Павла содержалось ещё несколько зависимых от веществ лиц. В этот момент началось скандальное уголовное дело в отношении четверых учредителей фонда «Восстановление».

В 2022 году были осуждены лица, действующие от имени сети частных реабилитационных центров на территории Ленинградской области. Как сообщает следствие, они навязывали услуги по якобы медицинской реабилитации лицам, страдающим алкогольной, наркотической и иными зависимостями. Граждан помещали в частные домовладения, расположенные, оборудованные для коллективного проживания, с явными нарушениями санитарных норм и правил общежития и без фактического лечения. С родных же взимали плату за якобы оказанные услуги в размере от 40 до 100 тысяч рублей в месяц. Еще одна новость, теперь из Новосибирска: бывшие пациенты частного реабилитационного центра «Горизонт надежды» заявили, что были похищены и долгое время фактически находились в плену в глухой деревне. В списке обвинений — физическое и психологическое насилие и постоянные унизительные практики при полном отсутствии лечения. Одним из пациентов стала Екатерина. Она попала в реабилитационный центр в начале сентября. Девушка на почве измен мужа и смерти любимой собаки начала злоупотреблять алкоголем, о чём стало известно её родной сестре, которая, собственно, и обратилась в указанное учреждение.

И тут, пожалуй, надо сделать одну ремарку. Лишение человека свободы без мотивированного судебного на то решения - поступок однозначно незаконный, но нужно понимать и моральную сторону вопроса. Лицо, регулярно и продолжительное время находящееся в состоянии запоя или крепко подсевшее на наркотики, самостоятельно из этой ямы уже, скорее всего, не выберется. Увлечения такого рода имеют свойства прогрессировать незаметно для самого человека и если приём наркотиков в принципе должен вызывать опасения, то развитие алкоголизма протекает крайне плавно и отделить разумный объем от запоев на промежуточных этапах порой невозможно. Итог, впрочем, одинаков: без помощи извне для них это путь в один конец - печальный и для самого человека, и для его родственников. Существуют вполне эффективные способы вывода из запоя, возможно наблюдение острых наркоманов с целью снижения страданий от ломки, есть методики реабилитации, но все они требуют очень строгого контроля. При этом, само зависимое лицо, вероятнее всего, проводимым процедурам радо не будет, ибо в этот момент все его желания сосредоточены вокруг прекращения абсистентного синдрома совершенно иным способом.

Строгое и довольно жёсткое наблюдение в частной клинике, которая не выгонит пациента за нарушение распорядка в заведении и не допустит приёма очередной “дозы” действительно может оказаться эффективным в теории. Но в то же время, вряд ли такое лицо будет довольно проведённым лечением, связанным с довольно мучительным процессом синдрома отмены и недоброжелательностью персонала в отношении его желаний. Вот только как отделить зёрна от плевел, когда дающее показание лицо очевидно подавлено своим психологическим состоянием? Сильно ли лично вы верите словам алкоголика или наркомана, обещающего завязать? Можно ли объективно разделить действительно жестокое обращение и необходимые во спасение разумные меры исключительно по словам самого пациента? Моральная сторона вопроса в данном случае крайне сложна, поэтому объективно мы можем руководствоваться только правовой.

Для рассмотрения ситуации в целом, нужно чётко разделить её на две части. Первая - это регламентирование такого рода процедур. Очевидно, что каждая частная клиника может использовать собственную “уникальную, запатентованную” программу лечения, отличающуюся от государственной. Но тогда её деятельность должна строго контролироваться. Их существование в принципе запрещать нельзя, ведь мы таким образом отрубим возможность использовать альтернативные способы лечения для тех, кому они действительно нужны, но совершенно очевидно, что лечение должно быть в любом случае прозрачным и контролируемым. Если пациент находится в тяжелом положении и его удержание требуется для предотвращения причинения вреда, необходимы чёткие регламенты и, возможно, привлечение лиц со стороны государства для надзора. Кроме того, содержание в таких клиниках должно осуществляться при надлежащем контроле со стороны персонала, имеющего достаточные познания в медицине. Это должны быть не квартиры, а полноценные клиники с оборудованием и квалифицированным персоналом. Да, даже в этом случае невозможно избежать всех проблем даже с порядочными клиниками, но так как альтернатива - это их полное запрещение, то, возможно, выход все же можно найти. Ну и, в любом случае, помещение под лечение должно сопровождаться психической оценкой пациента с точки зрения его вменяемости, либо его собственным желанием избавиться от недуга, и не только лишь формальной бумажкой. Сами родственники должны понимать, что вызывая “эвакуационные” бригады или привозя больного обманом без должной предварительной оценки тяжести заболевания, они совершают преступление. Даже если сам пациент потом скажет им спасибо, здесь и сейчас это противоправное действие. Про моральный аспект ситуации и шанс навсегда потерять доверие близкого я и вовсе не говорю.

Вторая - незаконна в принципе. Помещение родственников с целью отжатия квартиры, трудовое рабство в застенках клиники, содержание заведомо здоровых пациентов с целью извлечения прибыли или иные вызывающее ужас намерения. Всё это, определенно, требует не просто регуляции, а строгого запрета. К сожалению, если с публичными клиниками такое прокатит, то для всяких сомнительных заведений запрет вовсе не запрет, ведь обнаружить их деятельность крайне сложно. Мало того, заводя такого рода учреждения в изначально подпольный статус, как и во многих аналогичных случаях, мы собственными руками обеспечиваем их криминализацию. То есть, запретив частные клинки в принципе, мы получим еще больше сомнительных квартир и трудовых лагерей вместо более-менее контролируемых учреждений. Это, кстати говоря, ещё одна причина почему регулировать в данном случае лучше, чем запрещать. Ну и, естественно, сдавшие свою родню лица должны осознавать, что ответственность все равно осталась на них. Что бы добрые дяди в белых халатах не говорили, какие страшные истории не озвучивали, содержание даже добровольно сдавшегося на лечение наркомана нужно контролировать самостоятельно и, в случае чего, заявлять в компетентные органы. Практика показывает, что если заведение действительно не чисто на руку, выявить преступную деятельность и привлечь к ответственности как минимум непосредственных исполнителей вполне возможно.

Принудительное лечение нарко и алко зависимых

Периодически на просторах интернета всплывают жуткие истории из так называемых реабилитационных центров. Хотя и ситуацию, в которой оказывается человек до реабилитации сложно назвать положительной, для меня, как юриста, в первую очередь стоит вопрос грубого нарушения прав и свобод. Поэтому, с точки зрения рассмотрения правовой базы это довольно интересная. Предлагаю в ней разобраться. Как обычно, итоговый текст получился довольно объёмным, поэтому с целью лучшей читаемости я разобью его на две части. Первая будет посвящена правовой стороне законного ограничения граждан, страдающих зависимостью, а вот вторая уже коснется собственно частных реабилитационных центров.

Закон предусматривает три правомерных способа воздействия на людей, страдающих алкоголизмом и наркоманией. Во-первых, в рамках уголовного кодекса это помещение в специализированное учреждение в силу статьи 72.1, которая устанавливает возможность назначения наказания лицу, признанному больным наркоманией. В данном случае стоит отметить, что указанная норма является дополнительным основанием к основному и только в случае осуждения лица по какой-либо иной статье. Проще говоря, если судом будет установлено, что некое преступление обвинённый совершил в силу наличия у него наркозависимости, суд вправе, помимо основного наказания, назначить ему прохождение лечения. Эту норму не нужно путать с другой - принудительным лечением как мерой замены уголовного наказания в силу статьи 21 УК РФ, то есть при совершении общественно опасного деяния в состоянии невменяемости.

Во-вторых, существует статья 30 ГК РФ - ограничение дееспособности гражданина и распространяется она уже на более широкий круг лиц, а не только наркоманов. Суть в том, что гражданин, который вследствие пристрастия к азартным играм, злоупотребления спиртными напитками или наркотическими средствами ставит свою семью в тяжелое материальное положение, может быть ограничен судом в дееспособности и отдан на попечение членам этой семьи. Чисто с точки зрения закона, такое действие реализуется скорее во благо попечителям, ведь лишенный дееспособности гражданин лишается и права совершать большинство юридически значимых действий, например, продать свою квартиру в пьяном угаре. Попечитель в свою очередь может обратиться в медицинское учреждение от своего лица с целью лечения зависимого. Согласия самого пациента в данном случае не требуется, но так как процедура признания недееспособности требует судебного разрешения, подтвержденного существенными доказательствами, это уже скорее закономерный результат длительной проблемы, а не спонтанного решения родственников. Мало того, если в процессе нахождения в медицинском учреждении будет установлено, что основания содержания гражданина отпали, он может самостоятельно обратиться в суд для отмены статуса своей недееспособности.

Ну и раз уж мы затронули эту тему, немного подробностей относительно процедуры. Попечительство в рамках 30-ой статьи - это частичная недееспособность. На попечителя не ложиться полная ответственность за подопечного - недееспособное лицо само отвечает за свои действия и даже может совершать мелкие сделки. Грубо говоря, это даёт ему право сходить в магазин за сигаретами. В то же время, процедура признания его недееспособным довольно сложна. Само собой, для этого требуется медицинское заключение, причем в нём должно быть прямо указано, что лицо в силу употребления им алкоголя или наркотических средств не способно контролировать свои поступки, проявляет агрессию по отношению к окружающим, не имеет силы воли и т.п. Также в суде придется доказать причинение вреда семьи - наличие долгов и кредитов, свидетельские показания соседей и иные обоснования. Признать недееспособным проживающего отдельно человека, чьи решения мало влияют на жизнь родственников крайне затруднительно, поэтому процедура эта в первую очередь касается супругов с несовершеннолетними детьми, реже родителей, если сын или дочь проживают с ними вместе, а также иждивенцев всех мастей.

Наконец, стоит отметить ещё закон "О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании". Он предусматривает возможность принудительной госпитализации граждан при условии что лечение возможно только в стационарных условиях и психическое расстройство обусловливает непосредственную опасность такого лица для себя или окружающих, либо он находится в беспомощном состоянии, либо возможен существенный вред его здоровью, если лицо будет оставлено без психиатрической помощи. То есть наркомания и алкоголизм сами по себе не являются достаточным основанием для принудительного помещения в медицинское учреждение - должно иметься именно выраженное в результате асоциальной жизни или влекущее такую жизнь тяжелое психическое расстройство, отвечающее вышеуказанным критериям. При этом, состояние больного оценивается не одним отдельно взятым дежурным врачом, а врачебным консилиумом, а итоговое решение принимается судом в рамках ст. 275 КАС РФ. Тут, впрочем, надо уточнить, что в силу того же закона "О психиатрической помощи", больного, не дожидаясь решения суда, могут без его согласия по тем же основаниям в недобровольном порядке отправить в медицинскую организацию, где, при необходимости, уже будет запущена процедура его освидетельствования. Такими делами занимается психиатрическая бригада скорой помощи, которая по понятным причинам "на 5 минут" в суд смотаться не может, ведь помочь нужно здесь и сейчас.

И это, пожалуй, единственный случай, когда помещение зависимого возможно не в силу долгого судебного процесса, а в достаточно оперативные сроки. Фактически, действительно возможна ситуация, при которой пациента в беспомощном состоянии сначала забирает наряд скорой помощи и помещает в соответствующее учреждение, затем в его отношении собираются добрые люди в белых халатах, ну и, наконец, уже справедливый судья, на основании медицинского заключения выносит решение о том, что пациенту стоит немного задержаться в обозначенном заведении. Чисто теоретически, в этом случае возможны некие злоупотребления со стороны врачей, в том числе и в силу их коррумпированных действий. Проще говоря, если какое-нибудь заинтересованное лицо подкупит врачей для того, чтобы те дали нужное ему заключение, то помещенного в стационар действительно могут удерживать его при отсутствии реальных показаний или когда такие показания вызывают сомнения. Это, кстати говоря, состав статьи 128 УК РФ и может повлечь для членов консилиума своё собственное ограничение свободы на срок до 3 лет, так что пойти на такие действия врачи могут либо от небольшого ума, либо если в рамках конкретного заведения сложится заведомо отработанная преступная схема.

Во всех остальных случаях медицинское лечение возможно только с согласия самого пациента. Вообще, любой гражданин может самостоятельно обратиться в государственные медицинские учреждения с целью пройти бесплатную медицинскую реабилитацию. Конкретный набор зависит от конкретного региона. В Москве, например, предусмотрено несколько градаций, привязанных к Московскому научно-практическому центру наркологии: сначала стационарное лечение и пребывание в амбулаторных отделениях, а затем реабилитация в загородном центре в Ступинском районе. При этом, для таких заведений установлен достаточно жесткий регламент, который пациент обязан соблюдать, но это именно правила пребывания, которые дают самому заведению в случае чего дать пациенту пинок под зад. В любом случае, гражданин, обратившийся добровольно, добровольно может заведение в любой момент и покинуть. Даже если он был приведен в стационар обеспокоенным родственником, заведение в любом случае возьмет с самого пациента согласие на лечение, а родственника очень быстро выставит за дверь с его особо ценным мнением.

Единственное исключение из всей этой стройной системы - это добровольное лечение несовершеннолетних, не достигнувших возраста 16 лет. В этом случае согласие и отказ от лечения дают законные опекуны, а судебного решения не требуется, что создаёт определенную правовую коллизию, ведь такое решение может нарушать законные права и интересы ребенка и быть результатом необоснованного или вовсе злонамеренного желания его родителя или иного законного представителя. Но это тема для иного разговора, в этой же статье мы рассматриваем ситуацию со вполне совершеннолетними лицами.

Закон против закона. Хитросплетения юриспруденции в США

Право в США - это не просто ещё один свод законов, а уникальная система, включающая крайне сложные цепочки из федеральных правовых актов, законодательства отдельных штатов и прецедентных судебных решений. Отсутствие единого стандарта приводит к тому, что применение различных законов создаёт конфликт интересов, что выливается в новые судебные споры и новые решения, которые в свою очередь открывают дорогу для новых конфликтов. Добавьте сюда сложную схему мировых соглашений и вы поймёте почему юрист в США - это крайне прибыльная профессия.

Сегодня я хочу поведать вам забавную историю, приключившуюся с такой компанией, как Rightscorp. Данная организация относится к категории так называемых "copyright enforcement": она выявляет нарушителей авторского права из числа обычных жителей США и предъявляет им претензии и иски от имени своих клиентов. К числу последних относятся такие крупные компании, как BMG и Warner. Основное поле действия - сеть интернет.

Тут нужно сразу дать небольшое пояснение. Закон о защите авторского права в США допускает использование объектов авторских прав без выплаты вознаграждения в личных целях, однако коммерческое использование или распространение пиратского контента наказуемо. Rightscorp занимается тем, что отслеживает раздачи файлов через протокол Bittorrent и находит IP адреса сидеров. Затем её сотрудники обращаются к провайдерам с целью установления личности раздающих и, наконец, рассылаются автоматические сообщения в духе "заплатите 20 долларов за каждый объект авторского права или получите многомиллионный иск".

Такой финт ушами выходит далеко не всегда. По непроверенным данным, на 2015 год только 15% населения США были подключены к тем провайдерам, которые сотрудничали с Rightscorp и передавали своим клиентам претензии. Однако, Rightscorp длительное время использовала и другую схему: её "роботы" осуществляли автоматизированные телефонные звонки с требованиями выплатить компенсацию и именно эти действия и стали в итоге причиной довольно занятного конфликта.

Дело в том, что в США действует Закон о защите прав потребителей телефонной связи, запрещающий использование автоматизированные звонки на мобильные телефоны и с его точки зрения действия Rightscorp являлись спамом. Кроме того, согласно ещё одному закону DMCA, который, вполне возможно, вам уже известен, направляющий претензию правообладатель обязан предоставить получателю возможность ответить на свой запрос. По сути, Rightscorp, не имея достаточной доказательной базы, обвиняло пользователей в совершении правонарушения по принципу "прокатило - не прокатило".

Что мы ещё знаем о правовой системе США? А то, что на любой чих в этой стране подаётся иск. И он не заставил себя долго ждать. Адвокат Морган Пьетц направил Rightscorp коллективную претензию, в которой были озвучены вышеуказанные доводы о недопустимости неподтверждённых обвинений и незаконном спаме. В частности, Морган указал, что компания осуществляла звонки до 8:00 или после 21:00, не маркировала свой номер названием организации и использовала робота для передачи сообщения.

Самое забавное, что это ещё не все переплетения законодательства. Дело в том, что в США на уровне штатов действуют так называемые anti-SLAPP законы. Их изначальное предназначение - контроль исков о защите чести, достоинства, репутации. Любая компания, подвергнувшаяся критике или получившая претензию может направить ответный иск по защите деловой репутации. И хотя, такой иск может быть лишён каких-либо шансов на успех, задача в данном случае не выиграть дело. Корпорации очевидно намного богаче простых граждан и могут себе позволить длительные судебные расходы, в отличие от простых граждан и мелких компаний. Anti-SLAPP позволяет отклонять такие иски на стадии их выдвижения. Что удивительно, в нашем случае на это право сослались именно юристы Rightscorp. Не спрашивайте меня почему.

Само собой, после прочтения статьи вы захотите спросить меня о результатах. Насколько мне известно, в итоге стороны подписали мировое соглашение. Rightscorp выплатило 450 000 долларов в фонд урегулирования. Половина суммы была распределена между 2059 гражданами, получившими незаконные звонки (примерно 100 долларов на человека), половина ушла на покрытие судебных расходов. Также Rightscorp отказался от претензий к участникам группы, которых она ранее обвинила в совершении 126 409 нарушений авторских прав.

Гражданский ликбез. Права потребителей - Интернет

Публикую обещанное продолжение статьи по защите потребителем своих прав. В прошлый раз мы разобрали вопросы, связанные с обнаружением брака при покупке в обычных магазинах, сегодня же мы затронем вопрос интернет-торговли. Как я упомянул в прошлый раз, самой существенной проблемой для потребителя может стать “фейковый” магазин, созданный исключительно для получения платежей, после чего ни денег, ни тем более товара покупатель не получает. Хотя такие магазины гораздо чаще встречались несколько лет назад, когда маркетплейсы ещё не были настолько распространёнными, тем не менее, даже сейчас в поисках какой-то редкой продукции или в гонке за сомнительной скидкой, некоторые не слишком разборчивые лица имеют шанс связаться с мошенниками. Впрочем, чаще в наше время встречаются более хитрые схемы обмана потребителей и просто форс-мажорные ситуации у вполне легальных продавцов.

Как и в иных случаях, основным правовым актом, стоящим на нашей стороне, является закон "О защите прав потребителей". Общие его условия распространяются на любые отношения купли-продажи и оказания услуг, но для интернет-торговли выделена отдельная статья - 26.1. Дистанционный способ продажи товара. Также общие условия регулируются статьями 494, 495, 497, 499 ГК РФ. Кроме того, дополнительные нормы прописаны в упомянутом в прошлый раз постановлении № 2463. Что вообще такое “дистанционный способ продажи”?

По сути это любой способ, при котором потребитель не приходит непосредственно в магазин, то есть покупка по каталогам, заказ по телефону, например, после просмотра телемагазина, ну и, конечно же, через сайты и маркетплейсы (далее я буду для простоты говорить просто “через интернет”). При этом предложение продавца размещается в форме оферты, то есть он публикует информацию о товаре, его стоимость, условия и сроки передачи и иные сведения, а любой желающий, согласный с приведенными сведениями, размещает заказ. При этом продавец не просто может, а обязан предоставить сведения о всех свойствах товара, вроде гарантийного срока, размера и т.п., а также информацию о себе. Если сведения о товаре отличаются от фактических или они не предоставлены, хотя должны (например, если товар уцененный), то это уже по сути нарушение закона и законное основание для потребителя заявить своё “фи”.

Но сначала одна ремарка. Продажа дистанционным способом такой продукции, как алкоголь, сигареты (и прочих никотиносодержащих товаров), а также рецептурных лекарств запрещена в принципе. Любые предложения, которые вы можете найти в интернете, по умолчанию являются противозаконными. Находя такие предложения, вы изначально должны понимать, что продавец явно что-то мутит, а следовательно и на защиту своих прав рассчитывать не стоит.

А теперь немного сухой теории. Если продавец не предоставит покупателю полной и достоверной информации о товаре, то он несет ответственность за любые недостатки товара, если они вызваны недостаточной информацией. В этом случае мы можем действовать по той схеме, которую я описал в прошлый раз (возврат, исправление недостатков, обмен и т.п.). Например, если продавец пишет “резиновая утка для ванной”, а на деле производитель запрещает контакт продукции с водой, то это вполне тот самый случай. Кстати, если кому интересно, за нарушение указанных требований для продавца предусмотрена административная ответственность по ст. 14.8 КоАП РФ. Штраф не особо большой - до 10 тысяч, но как дополнительное подспорье вполне сгодится.

Важным отличием дистанционного способа является то, что потребитель вправе отказаться от товара по любым основаниям и в любое время до его получения, а после - в срок, составляющий не менее семи дней после передачи. Этот срок может расшириться до трех месяцев, если продавец забудет указать соответствующую пометку, но, как правило, все её оставляют, поэтому в большинстве случаев мы оперируем недельным сроком. Но речь идёт именно о качественном товаре, который вам просто не подошёл по определенным причинам. Возврат некачественного товара - это отдельная история и её суть я описал в предыдущей части. Исключений из этого правила только два: у возвращаемого товара должны быть сохранены его товарный вид и потребительские свойства, а также нельзя отказаться от товара, имеющего индивидуально-определенные свойства, если указанный товар может быть использован исключительно приобретающим его потребителем.

Второе условие наступает довольно редко, речь идет о каком-то особо персональном заказе, например, сшитой по индивидуальным меркам одежды, именной продукции или ещё чем-то подобном. Со первым сложнее. Как правило, продавцы ссылаются на то, что в случае вскрытия упаковки, товарный вид портится и, соответственно, возврат невозможен и отчасти они правы. Но в этом случае потребитель должен обезопасить сам себя и обязательно проверить при получении, что на упаковке не сорваны пломбы и она пришла неповрежденной. Если это техника, обязательно сверяйте серийные номера, наименования, характеристики, у телефонов чекайте IMEI. Некоторые магазины бытовой техники изначально выдают вскрытые упаковки, например, когда комплектуют “серый” импорт инструкциями или перепрошивают устройства - такой подход очевидно может поставить Вас в неловкое положение и я бы лишний раз задумался, стоит ли что-то покупать в таком месте. Нарушением товарного вида не может считаться вскрытие транспортной упаковки, то есть той, в которую продавец запаковывает товар для перевозки. Если товар индивидуальной упаковки не имеет, например, одежда, то очевидно, что она должна быть без пятен, зацепов, потёртостей (без следов носки), на ней должны быть сохранены бирки и т.п. Ну и ещё раз повторюсь, что всё это не касается возврата брака.

Ещё одно важное отличие дистанционного способа продажи. В обычных случаях договор купли-продажи считается заключенным как только покупатель сообщит “беру”. Формально это звучит как “с того момента, как стороны достигнут соглашения”, но по факту в большинстве случаев вы платите деньги, а продавец отдаёт продукт. В случае покупки через интернет, договор считается заключенным с момента выдачи покупателю документа, подтверждающего оплату товара, а если оплата отложена - с момента получения продавцом сообщения о намерении покупателя заключить договор. Что это означает для нас? А то, что, с этого момента продавец условия менять уже не может - ни цену, ни ассортимент. Стоит отметить и то, что в случае нарушения продавцом своих обязательств, доставку вы оплачивать также не обязаны. В этом случае применяется пункт 23 Постановления №2463, где черным по белому указано, что все расходы лежат на продавце. Очевидно, что получение совсем иного товара, нежели заказанного, это тот же самый товар ненадлежащего качества.

При этом, несмотря на то, что договор с момента получения товара уже действует, никто не запрещает нам отказаться от товара в момент его получения. То есть, пришли вы в точку выдачи, посмотрели в живую на красные носки, которые на страничке товара выглядели явно лучше и сообщаете “фигня какая-то, не буду брать”. С учётом указанных выше условий возврата, имеете на это полное право. В этом свете правила некоторых ягодных компаний, требующих от вас сначала принять товар и только потом создавать заявки на возврат, само собой, являются незаконными. Наше право ознакомиться с товаром предусмотрено пунктом 15 всё того же постановления № 2463. Закон не устанавливает четких условий проверки, но стоит предполагать, что вскрытие упаковки по требованию покупателя налагает на него обязательство забрать товар, если недостатков обнаружено не будет. Впрочем, закон законом, а бывают ситуации, когда отказаться от получения достаточно проблематично, например, при доставке курьером. Здесь скорее вопрос в личном удобстве и готовности бодаться за мелкие нарушения.

Теперь давайте рассмотрим не редко встречающийся момент, когда своё мнение меняет сам продавец. Во-первых, как я уже сказал, договор купли-продажи заключается на основании оферты. Это значит, что продавец может в любой момент поменять её, но на конкретный заказ будут распространяться те условия, которые действовали в момент заключения договора. Мало того, от оферты продавец отказаться не может. Это, конечно же, в теории. На практике, понятное дело, исходные условия бывает довольно сложно доказать, особенно если платформа принадлежит продавцу или не обеспечивает возможности зафиксировать данные, действовавшие на момент продажи. В этом плане, как ни крути, а AliExpress очень удобен, ведь он сохраняет полный скриншот карточки товара и недобросовестный продавец мог хоть всю её переписать в дальнейшем, но оригинальные условия уже не убрать. С отечественными маркетплейсами в этом плане сложнее, так как продавец может свободно менять описание карточки, добавляя ранее отсутствовавшие условия, но с учётом того, что по России товар идет заметно меньше и отказаться от него намного проще, это не настолько большая проблема. Правда, у “Али” есть другая беда - возврат товара. Продавец находится вне юрисдикции РФ и представительства у него нет, а поэтому любой косяк потенциально содержит риск длительной процедуры оспаривания. У OZON Global, по моему мнению, с этим еще неприятнее, так как у него даже нормальной системы спора нет, товар нужно своими силами возвращать "к китайской бабушке" и продавцы в связи с этим ведут себя не слишком честно.

Во-вторых, конечно же, бич маркетплейсов - вы товар заказали, а он не пришел или пришёл не тот. Вообще, вложения совершенно левого изделия - это отдельная история. У "ягодок", например, раньше продавцы таким действием грешили совершенно намеренно: по правилам, если товар закончился, карточку нужно снять, но снятие карточки - это потеря позиций в каталоге. Чтобы этого не происходило, продавец просто отправлял левак вместо заказанного, затем получал возврат, платил определенную комиссию за свою “ошибку”, но зато оставался на нужном уровне релевантности. Бывают, впрочем, и ситуации, когда магазин просто ошибся: вы заказали простыню 200 на 150, а пришла модель 100 на 140. Ну или вместо красных мокасин вам отправили зелёные. В большинстве случаев это, конечно, неприятная ситуация, но, как правило, большинство просто делает возврат и бежит ругаться в интернете. Однако, если речь идёт о действительно выгодной для нас и не очень для продавца покупки, то тут можно и за получение самого товара побиться. Как я уже сказал, с момента оплаты товара продавец обязан передать товар на согласованных условиях. И если речь идёт о предоплате, то речь здесь не только о том, что он не может изменить стоимость товара, но и о том, что он не имеет права сказать "а у меня товара нет, отмена". Да, так часто делают на маркетплейсах, но если вы пойдёте в суд, то имеете все шансы не только в судебном порядке обязать продавца товар передать (в соответствии с пунктом 23.1 ЗоЗПП) но ещё попробовать получить что-то сверху.

Да, мы, как потребитель, вполне можем применить различные штрафные санкции к продавцу. За нарушение срока передачи товара покупатель может предъявить продавцу требование о возмещении убытков, причиненных вследствие нарушения срока доставки, а если товар был предварительно оплачен полностью или частично, то ещё и взыскать неустойку в размере 0,5% суммы за каждый день просрочки (но не более суммы предварительной оплаты). Кстати, эту цифру продавец своими правилами уменьшить не может, а прецеденты такие были. Вне зависимости от мнения продавца, при более-менее адекватной отсылке к закону (п. 3 статьи 23.1 Закона “О защите прав потребителя”), в суде его позиция будет легко разбита. Наконец, стоит отметить, что закон накладывает на агрегатора обязательство вернуть сумму предварительной оплаты, если она поступил на счёт такого агрегатора. Маркетплейсы, если что, по такой схеме и работают: собирают деньги с населения, а только потом переводят продавцам всем скопом. Ну и продавец, само собой, тоже обязан это сделать, если нарушил свои гарантии относительно сроков и покупатель успел передумать. А вот с вас продавец каких-то штрафов требовать права не имеет. При торговле через интернет-магазин применяется общие условия розничной продажи товаров: проценты в случае просрочки платежа не уплачиваются и при истечении срока оплаты, заказ просто аннулируется. Само собой, это правило не касается тех случаев, когда вы берёте потребительский кредит через банк, но это уже совсем другая история.

Как заключение, снова несколько моих советов:

Если товар представляет существенную ценность, его вскрытие нужно осуществлять с видеофиксацией. Можно, конечно, понадеется на камеру в пункте выдачи, но камера может не работать (или “как бы не работать” конкретно в момент вашего посещения в особо запущенных случаях). Для особых параноиков делаем панораму пункта выдачи, потом наводимся на этикетку транспортной упаковки, потом вскрываем. По возможности фиксируем описание товара. Обычный скриншот, конечно, не самое веское доказательство для суда, его не сложно подделать, но хоть какое-то.
Кроме того, хорошим подспорьем может стать переписка с продавцом, в которой вы получили от него определенные сведения. Особенно это удобно на тех платформах, где переписка фиксируется маркетплейсом.
Электронный чек по возможности просим отправить на электронную почту. Хотя бы на случай, если система даст сбой. Вообще, все факты продажи в таком случае должны фиксироваться в ФНС, которой отчетность поступает автоматически, но проще всё же иметь более простое подтверждение.
Хотя у Маркетплейсов есть свои недостатки, в целом они все же надежнее малоизвестного интернет-магазина, к тому же через них проще возвращать брак. Но если речь идет о доставках из-за рубежа, то хоть какие-то гарантии на данный момент субъективно можно найти лишь у Алика.
В крайнем случае, когда речь идет о том, что ни товара, ни денег нет, пробуйте оформить запрос на чарджбэк в вашем банке. Но для этого нужны подтверждающие покупку документы. Чарджбэк не работает в тех случаях, когда есть претензии к качеству товара.